Альтернатива кровавому бунту
Революционный субъект вызывается к жизни условиями революционной ситуации. Революционная ситуация имеет прежде всего экономическую подоплеку. Экономическая парадигма постсоветской системы просто несовместима с жизнью. Вся история РФ — история медленного угасания страны, в вены которой вогнаны иглы от нефтяной капельницы, а мозг оглушен ударной дозой пропагандисткой анестезии. Однако нефтяная игла все менее способна поддерживать слабеющий организм, а наращивать дозу пропаганды дальше просто некуда. Система приближается к той грани, где неизбежным становится срыв в нестабильное состояние.
Как отмечалось выше, легитимность правящего режима держится на шатком консенсусе между верхами и низами, который заключается в том, что верхи могут невозбранно обогащаться, утилизируя страну, если низы получают свою долю от эксплуатации ренты. Такое положение вещей признается абсолютным большинством населения СПРАВЕДЛИВЫМ. Но ресурсная база режима в свете известных событий сильно оскудела, текущих доходов для поддержания стабильности не хватает. И потому массам навязчиво предложено затянуть пояса. Элита же ни в чем не желает себя утеснять. Более того, предвидя скорый finita la comedia, старается сделать последний хапок побольше, не сообразуясь с условиями. В результате происходит то, что называется «пир во время чумы».
По этому поводу вспоминается бородатый анекдот, в котором сын обращается к отцу:
— Папа, по радио сказали, что водка подорожала. Это значит, что ты станешь меньше пить?
— Нет, сынок, это значит, что ты станешь меньше есть.
Сможет ли элита убедительно объяснить массам, что они должны теперь «меньше есть» и продолжать восторгаться властью? Самое печальное в том, что никто не может сказать, на какое время следует затягивать пояса. Фундаментальные причины для восстановления экономики отсутствуют, что нехотя признают даже представители верхов. Они пытаются убедить нас в том, что никакого кризиса в стране нет, просто мы перешли к новой реальности, новой нормальности, и потому нужно не бороться с ней, а адаптироваться. Но для десятков миллионов людей адаптироваться означает «меньше есть». И то, что элита при этом не желает «меньше пить», создает предпосылки конфликта между верхами и низами. Такое положение вещей с течением времени все острее будет восприниматься как НЕСПРАВЕДЛИВОЕ.
Скептики могут возразить: мол, в 90-е вообще жили впроголодь, зарплату месяцами не получали, и никто не бунтовал, а сейчас и подавно не станут. Я уже неоднократно объяснял феномен терпильства начала 90-х. Во-первых, «временные трудности» легко объяснялись условиями переходного периода от «ужасного» социализма к «прекрасному» капитализму. Во-вторых, в обществе преобладали позитивные ожидания: Ельцин торжественно объявил, что «мы будем жить плохо, но не долго», Чубайс обещал всем две «Волги» на каждый ваучер. Многие были опьянены новыми возможностями и свободами: отдыхать или работать за границей, заняться бизнесом, участвовать в приватизационных манипуляциях, играть в политику.
