Нельзя сказать, что для всех 90-е годы были ужасными. Для активных «пассионариев», вписавшихся в рынок, это было поистине золотое время. К тому же нельзя обвинять власть в невыполнении своих обещаний. Народ хотел импортные шмотки и 20 сортов колбасы в магазинах? Он получил, что желал. Не на что купить все это? Так это временные трудности, ребята, скоро невидимая рука рынка все наладит. И вообще во всем виноваты проклятые коммуняки, которые довели страну за 70 лет.
Народ в массе своей не чувствовал себя обманутым, складывающееся положение вещей в целом воспринималось как естественное, единственно возможное и потому справедливое. Если же у кого-то и появилось ощущение, что новый порядок несправедлив, оно заглушалось надеждой, что вскоре все само собой изменится к лучшему. Вполне откровенно высказывалось даже такое мнение: мол, они там, наверху, воруют, и пускай, а как наворуются, обязаны будут и о народе подумать, а то мы за них больше не проголосуем.
Наконец, самое главное: недовольство масс не возникает в том случае, кода плохие времена сменяются очень плохими, что мы наблюдали в 90-е годы. Недовольство возникает, когда после хорошего времени приходится затягивать пояса, да еще в ситуации, когда власть не может назвать внятную причину происходящего и уверить народ в том, что скоро все изменится к лучшему.
В период кризиса 2008–2009 гг. Кремль мог представить себя жертвой обстоятельств: мол, кризис-то мировой, все страдают, даже Америка. Режим тогда располагал большими ресурсами для поддержания стабильности и воспользовался ими. Удержание курса рубля обошлось тогда в сумму свыше 200 миллиардов долларов. Затянись кризис — последствия были бы очень тяжелыми. Однако мировая экономика быстро восстановилась, нефтяные цены возобновили рост. Пронесло, как говорится. Никаких выводов из этого тревожного звоночка власть не сделала.
В 2014 г., когда сырьевые рынки вновь показали спад, у Кремля уже не оказалось достаточно средств для спасения рубля, и его опустили вдвое против доллара, заодно опустив и жизненный уровень широких слоев населения. Сейчас правящий режим сконцентрировал свои усилия на спасении бюджета. Слишком многое завязано на него — и возможность воровать, и поддержание той самой «стабильности», которая обеспечивает клептократической верхушке условия для законного и безнаказанного воровства. Ах, я снова употребил совершенно неуместное слово. Разумеется, элита не ворует, она присваивает себе часть общественного продукта в соответствии со своими представлениями о справедливости. Удастся ли Кремлю спасти бюджет и тем самым спасти себя? Формально это вроде бы получается: бюджет хоть и со скрипом, но исполняется; реальные зарплаты бюджетников хоть и сократились, но получают они их вовремя; массовой безработицы и голодных бунтов не наблюдается. Но рано радоваться, давайте проясним вопрос о том, какова цена поддержания стабильности.
