Речь идет о злоумышленном преступлении, заранее задуманном и осуществленном по определенному плану. В таком случае виновный подвергался «потоку и разграблению». Такого рода архаическое наказание находим и в Смоленском договоре 1229 г.
[394] Для П.В. Голубовского данная статья служила доказательством «страшного усиления княжеской власти» в Смоленске XIII в.
[395] (мы не можем с ним в этом согласиться, поскольку другие памятники показывают, что князь еще во многом оставался общинной властью).
[396] Это наказание производилось часто самой общиной. Так было в Новгороде, где имущество преступника делилось по сотням.
[397] Подобную картину наблюдаем и в Полоцке. Здесь князь собирал вече и обвинял преступников. «Народ же… пошед, домы их разграбил, а жен и детей побили, иных изгнали».
[398] Так было и в другой раз.
[399] Самостоятельность княжеской власти проявлялась, видимо, в том, что он имел право поступать по своему усмотрению с человеком, «выбитым» из общины, а также получал часть его имущества. «Аще князь възвержет гнев на Русина, и повелит его разграбити с женою и с детьми, а Русин должен будет немчину наперед взяти, а потом как богови любо и князю».
[400] Но главное не то, что такое наказание осуществлялось часто самой общиной. Это наказание действенно было лишь в условиях, когда община — средоточие всей жизни. Оно могло существовать лишь в обществе, «состоящем из общинных территориальных союзов, обществе, каждый член которого с необходимостью должен принадлежать к какому-нибудь союзу, обеспечивающему его гражданские и политические нрава».
[401] «Суд и приговор о преступлении принадлежал целой общине… общество извергало из себя недостойного члена, не заботясь о дальнейшей его судьбе».
[402] Наличие такого наказания свидетельствует об относительной слабости и примитивности государственного аппарата.
[403] Тем знаменательнее, что в изучаемых землях такого рода явления находим не только в XIII в., но и гораздо позже. Характерно, что в Статуте 1529 г. «грабежом назывался как самоуправный захват имущества не на основании судебного решения и без участия должностных лиц (грабеж «безврадный», XII, 4), так и задержание имущества ответчика должностным лицом до уплаты ответчиком присужденной с него суммы».
[404] «Статут 1529 года боролся с самоуправным грабежом как пережитком родового быта, поэтому в нем немало казуистических постановлений о запрещении самовольного грабежа».
[405]
