Но особенно интересны для нас положения, связанные с «дикой вирой». В Киевской Руси «дикая вира» означала привлечение князя к наказанию преступлений посредством финансовой санкции в ту пору, когда еще действовала композиция. Однако происходило это в основном в двух случаях: или убийца был неизвестен, или жертва.
[387] Особенностью древнерусской «дикой виры» было то, что, если убийца «не вложится» в нее, то он платит сам за себя. В литовско-русском законодательстве исчезло различие между обязательной и договорной вирой.
[388] Это, с нашей точки зрения, свидетельствует о том, что влияние государственного аппарата усилилось, две силы — община и государственный аппарат — поляризовались в гораздо большей степени, чем это было в киевский период. Однако ответственность общины, когда не был известен убийца, есть, без всякого сомнения, пережиток «дикой виры».
[389]Все-таки государственный аппарат в XIV–XVI вв. еще очень мало вмешивался в право общины. В этой связи большой интерес представляют наблюдения, сделанные И.П. Старостиной. Исследовательница обратила внимание на то, что Полоцкий, Витебский и Смоленский привилеи резко отличаются требованием безоговорочного возвращения поличного истцу от Судебника Казимира… В таком случае постановления о татьбе Витебского, Полоцкого и Смоленского привилеев можно расценивать как сохранение в этих землях собственных норм уголовного права, отличных от литовских».[390] Добавим, что они не только собственные, но и весьма архаичные, свидетельствующие и о силе общинных порядков в этих землях, и о слабости государственной власти, и неразвитости крупного землевладения. Гораздо дальше продвинулась по этому пути Волынская земля. Вот почему здесь находим формулу: «А по личное тому, на чьем именьи злодея изымають».[391] Трудно поэтому согласиться с И.П. Старостиной в том, что эта норма старая. Она относится к реалиям нового времени — времени распространения крупного землевладения. Переходный характер имеют киевский привилей и грамота киевским мещанам.[392] Они знают большую татьбу, когда вор не может уплатить истцу стоимость краденого, и татьбу, которую вор может оплатить. В первом случае украденное возвращали истцу, а вора вешали, а во втором — вор платил истцу стоимость украденного, а украденное «лицо» поступало в пользу двора.
Древнерусское законодательство и литовско-русское право имеют еще одно очень важное «общее место». «Будет ли стал на разбои без всякоя свады, то за разбойника люди не платятно выдадять и всего с женою и с детми на поток и на разграбление». М.Н. Тихомиров не согласился с М.Ф. Владимирским-Будановым в том, что это не просто убийство «без всякой ссоры».
