В этих двух случаях примечательно даже совпадение той платы, которую надо вносить в виде «головщины». В других же звеньях соответствия нет. «…В Русской Правде величина имущественных взысканий за убийство зависела от того, был ли потерпевший свободным, или несвободным лицом, в Литовском Статуте выступает начало сословное; лица свободные не получали шляхетской годовщины, если не принадлежали к шляхетскому сословию».
[380] Действительно, выросло новое сословие — шляхта, которое отлично от княжих мужей Русской Правды. И дело не только в денежных единицах, и даже не в том, что мы знаем о шляхте по другим источникам. Д. Кайзер сделал очень интересное предположение о том, что 80 гривен за княжеских мужей в Русской Правде складывались из двух частей: 40 гривен родственникам пострадавшего и 40 гривен в пользу княжеской власти.
[381] Эта гипотеза находит полное подтверждение в литовско-русском законодательстве. Литовский статут предусматривал выплату «головщины» близким пострадавшего и точно такая же сумма («противня») платилась в господарский скарб.
[382]Итак, здесь мы имеем дело уже с так называемой «виной» — прямым смысловым продолжением древнерусской виры.[383] Это санкция, которая осуществлялась непосредственно княжеской властью. Подобно тому, как в Русской Правде сосуществовали композиция (в форме платы за «голову» и «обиду») и вира (плата в пользу княжеской власти), так и в литовско-русском законодательстве долгое время сосуществовали «головщина» и «вина» (денежный штраф, который являлся основным наказанием по Литовскому статуту 1529 г.).[384] Лишь постепенно санкции, в данном случае денежные, стали превалировать над композициями, но при этом все больше выполняли роль штрафов, которые взимались со своих подданных землевладельцами.
Необходимо отметить еще несколько весьма схожих мест в древнерусском и литовском законодательствах. Русская Правда, как известно, различала виру, которая платилась вследствие поимки убийцы на месте преступления, от поклепной виры. Таким же образом и Статут назначал различные наказания при поимке убийцы «на горячем учинку» и при одном обвинении — «соченьи и позве». Поклепной вире Правды соответствовала головщина, которая платилась убийцей, призванным к суду вследствие «воланья» (т. е. обвинения). Головщина по «позву» была меньше тех наказаний, которые следовали после поимки «при лице».[385] Литовское законодательство развивало и положения, связанные с предумышленным или непредумышленным убийством.
