Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.) | страница 47

 Действительно, практически государство еще не принимало участия в осуществлении карательной функции. Можно, конечно, не согласиться с тем определением мести, которое даст Н.А. Максимейко («…Это смертная казнь, но не в современном смысле этого слова. Она совершалась не исполнительными органами государства, а родственниками убитого»),[371] но на практике в Литовско-Русском государстве так и было. Отсюда выражение Литовского статута — «за шию приняти», «за шию выдати». «Осужденный за преступление, а также за причинение вреда и убытков выдавался потерпевшему в древности, по-видимому, с веревочной петлей на шее для осуществления смертной казни через повешение…» — пишут составители комментариев к Статуту 1529 г.[372] Тому есть и конкретные примеры.[373]

Уже в Киевской Руси кровную месть постепенно сменяла композиция. В знаменитом постановлении Русской Правды имеется альтернатива: хочешь — мсти, а хочешь — довольствуйся композицией.[374] Литовско-русское законодательство продолжало здесь традиции Русской Правды. «Повторением термина Русской Правды была "головщина" (в Русской Правде Пространной редакции "головник" — убийца), т. е. убийство и штраф за убийство», — отмечает А.Л. Хорошкевич.[375] Причем западно-русские материалы содержат гораздо больше информации о плате «за голову» по сравнению с Русской Правдой, которая лишь неопределенно сообщает о «головничестве». Итак, в Западной Руси «головщина» — это плата родственникам убитого, причем, как и Псковская Судная грамота, Статут иногда подразумевает под этим термином и собственно убийство. Сведения о головщине в литовско-русских памятниках позволяют многое прояснить и для периода Киевской Руси. Смоленский договор 1229 г. устанавливает плату за голову свободного человека и холопа.[376] Литовский статут сообщает нам, что ближайшее право па «головщину» имеют братья, потом сестры, т. е. «кревные».[377] Ф.И. Леонтович обратил внимание на то, что, согласно Статуту, убийца платит «головщину» «подле роду, стану убитого», и сделал вывод, что сословные различия в платеже пени равно известны Русской Правде и Статуту.[378] Интересно в этой связи сравнить плату за голову по Русской Правде и по Литовскому статуту:

Это сопоставление убеждает в том, что Ф.И. Леонтович был неправ. Штрафная сетка и в том и в другом случае имеет разный смысл, и между платежами за убийство — путь в несколько столетий. Пожалуй, полное сходство обнаруживается лишь в таксе за население, находящееся в рабской и полурабской зависимости, да еще за княжеских людей — членов той организации, которая известна как «служебная система».