— Почему ты не спишь? — повторила она. — Что-то с Тезеем?
Он сто раз говорил дочери, что не ясновидец. Что не связан с внуком больше, чем иной, самый обычный дед. Он сто раз говорил, а Эфра сто раз не верила.
— С мальчиком все в порядке.
— Не ври мне.
— Все в порядке. Его гидромолотом не перешибешь, нашего мальчика.
— Правда, — с удовлетворением произнесла Эфра. Еще с минуту она вглядывалась в лицо отца, затем поправила халат, сползший с плеча, и опустила на тумбочку, стоявшую возле кровати, стакан с водой. Стакан она принесла с собой. — Ты говоришь правду. Тогда что? Убили аватара? В Кекрополе? Я помню, ты говорил, что ждешь. Его убили?
Она всегда была сообразительной. Угадывала мысли отца, как никто. Когда материнская любовь не туманила ее рассудок, Эфра мгновенно связывала воедино причины и следствия.
— Да. Я ждал, и кого-то убили. Его или ее, не знаю.
— Тебе плохо? Вызвать врача?
— Я в порядке.
— Связаться с Тезеем?
— Утром.
— Ты уверен?
— Врач только зря приедет. А Тезей… Что я могу сообщить ему, кроме факта убийства? Место, спросит он. Имя? Время?
— Время. Тебе известно время.
— А толку? Мальчик станет нервничать, суетиться, наделает глупостей…
— Утром ты сможешь сообщить ему что-то, помимо факта?
— Нет.
— Тогда я тебя не понимаю.
— Утро лучше. Мой опыт подсказывает, что утром делают куда меньше глупостей, чем ночью. После восхода солнца дураки умнеют, а умные действуют осторожней.
— Что еще подсказывает тебе твой опыт?
— Что это убийство первое, но не последнее. Значит, время терпит. Прошлый цикл насчитывал пять смертей. Во всяком случае, я отследил именно пять.
— Выпей воды.
— Не хочу. Я попробую заснуть.
— Дать тебе снотворное?
— Не надо. Спокойной ночи, Эфра.
— Спокойной ночи, папа.
Последние две реплики прозвучали чистым издевательством.
Ветер трепал лужи, как тузик — тряпку. Метались, плясали в воде отражения фонарей. Родившийся и возмужавший в лабиринте узких, заставленных мусорными баками переулков на восточной окраине Кекрополя, ветер был из местных, гнилой сявотской породы. Налетчик, воришка, жулик, он выныривал из подворотен, выскакивал из-за угла, отвешивал затрещину: сбить с толку, выхватить, что подвернется — и наутек, пока жертва не опомнилась, не бросилась в погоню.
Тезей надвинул шляпу на брови. Не помогло. Тогда он сунул руки в карманы и втянул затылок в плечи, но шага не замедлил. Ну-ну, издевательски присвистнул ветер. Не свисти, сказал ему Тезей. Денег не будет, понял? Это ветер понял и, разочарованно фыркая, унесся искать добычу посговорчивей. Блики в луже, которую он задел крылом, рябили ядовитым багрянцем. Выше и дальше, намекая, что поздним гостям следует поторопиться, рдела вывеска бара «У Силена»: неоновый контур, хитрая физиономия сатира.
