Осваиваясь, Степан Ильич опустился на краешек стула. Он стеснялся смотреть на хозяйку и видел только ее ноги в дешевых сереньких чулках и думал о том, что никогда не определить возраста женщины по ногам, и о том, как стойко иногда тело человека сопротивляется старости, словно еще не все взяло от жизни.
— У вас кто-то «Театр» выписывает? — спросил он.
— Откуда вы знаете? — изумилась Наталья Сергеевна.
— Да уж знаю!
Оказывается, Нюра, с чьей помощью старушки указали ему дорогу, работала почтальоном.
На его взгляд, за эти два дня Наталья Сергеевна побледнела и осунулась. Тревога, сожаление, а главным образом нежность отразились в его продолжительном взгляде. Ей бы сейчас не суетиться, а лечь в хорошей, тихой, затененной шторами комнате, попросить в постель чаю, кофе ли… и чтобы кто-нибудь близкий, родной посидел рядом, помешал ложечкой в чашке, спросил, не надо ли еще чего, подал книгу… Все это пронеслось в одно мгновение. Степан Ильич взволнованно встал.
— Вы нездоровы? Или что-нибудь…
— А, не обращайте внимания! — И она заторопилась уйти. — Я оставлю вас, хорошо? А то ребятки мои на кухне, и я боюсь, как бы они там без меня не нахудожничали!
Оставшись один, Степан Ильич осмотрелся. Твердые складки на свежей скатерти, вынутые ради случая разнокалиберные тарелки, белые конусы салфеток, стулья вокруг стола — все говорило о том, что обед затевался парадный. В такой-то скученности!.. И он снова испытал раскаяние за свою настырность. Четверо в одной комнатушке, а тут еще… Он хорошо помнил, каким событием для родительского дома являлся приход гостей. Мать сбивалась с ног, на стол выставлялось все, что было лучшего. Сейчас в основном уже не так, больше привыкли на скорую руку, ну а здесь, видимо, еще любят принять по старинке, как велит обычай, переданный по наследству от родителей. И Степану Ильичу все больше становилось совестно. «Теперь понятно, отчего она так… Но почему не сказать прямо? Уж кому-кому, а мне-то, кажется, могла. Как убедить их, отговорить не затевать всю эту кутерьму? Да ну, отговоришь! Уже затеялось, уже идет… Что, напросился в гости? Теперь сиди, красней!»
Он не заметил, когда вошла Наталья Сергеевна, и поспешно вскочил, увидев, что она стоит перед ним и с улыбкой держит за талию молоденькую девушку с растрепанными волосами, в домашнем халатике.
— …Моя Машенька, прошу любить и жаловать. Мы сегодня сбились с ног — столько дел, столько дел! Машенька, поблагодари Степана Ильича за цветы.
