Когда же Чандрапида оказался в глубине дворцовых покоев, он услышал пленительную болтовню служанок из свиты Кадамбари, то и дело окликавших друг друга:
«Лавалика, посыпь пыльцой цветов кетаки канавку вокруг лианы лавали», «Сагарика, брось изумрудную крошку в бассейн с ароматной водой», «Мриналика, напудри шафрановой пудрой пару игрушечных чакравак в лотосовом пруду», «Макарика, обрызгай камфорными духами чаши с благовониями», «Раджаника, отнеси драгоценный светильник в темную аллею деревьев тамалы», «Кумудика, прикрой жемчужной сеткой плоды граната, чтоб их не расклевали попугаи», «Нипуника, разрисуй груди этих куколок шафрановыми узорами», «Утпалика, почисти золотыми щетками скамьи из изумруда в банановой беседке», «Кесарика, спрысни вином гирлянды цветов бакулы», «Малатика, покрой красным суриком железную крышу храма Камы», «Налиника, напои домашних гусей медвяным соком лотосов», «Кадалика, отведи павлинов в купальню», «Камалиника, дай отведать птенцам чакравакам молочного сока корней лотоса», «Чуталатика, положи в клетку самцов кукушек почки и ветки с деревьев манго», «Паллавика, накорми домашних голубей свежими листьями перцового дерева», «Лавангика, принеси ягод и зерен в клетку с чакорами», «Мадхукарика, сплети из цветов венок», «Маюрика, отведи эту пару киннаров в музыкальный зал», «Кандалика, посади этих двух куропаток на верхушку игрушечной горки», «Хариника, поучи говорить попугаев и сорок в клетках».
И еще он услышал такие шутливые возгласы:
«Чамарика, не строй невинного вида! Кого ты хочешь этим прельстить?», «Эй ты, опьяненная собственной юностью! Все знают, что ты прислонилась к резному павлину на драгоценной колонне, оттого что гнешься под тяжестью кувшинов своей груди», «Эй ты, способная насмешить любого! Ты разговариваешь с собственным отражением в зеркальной стене», «Эй ты, чье платье треплет ветер! Тебя подводит твоя рука, и вместо платья ты ловишь блеск своего ожерелья», «Эй ты, что боишься споткнуться о цветы, разбросанные по полу! Это не цветы в дар богам, а блики сияния твоих щечек», «Эй ты, гордая своей нежностью, превосходящей нежность стеблей лотоса! Ты прикрываешься своей ладонью, будто зонтом, не от жара солнца, а от сверкания рубинов в решетчатом окне», «Эй ты, выронившая из уставшей руки опахало! Теперь тебя обвевают одни только лучи света от твоих же ногтей и перстней».
Прислушиваясь к подобного рода болтовне, Чандрапида подошел к покоям Кадамбари. Дорога к ним из-за пыльцы, осыпавшейся с цветов на садовых лианах, показалась ему песчаным берегом; из-за ручьев сока, льющегося из плодов манго, разорванных когтями дерзких кукушек, — дождливым днем; из-за брызг вина, которыми кропили деревья бакулы и которые разносил ветер, — туманным маревом; из-за желтых лепестков чампаки, разбросанных в дар богам, — золотым островом; из-за черных пчел, слетевшихся ко множеству разнообразных цветов, — темным лесом деревьев ашоки. И еще: красный лак на ногах снующих повсюду женщин делал эту дорогу похожей на океан страсти, аромат благовоний — на день пахтанья амриты, сверкание круглых серег — на лунный мир, узоры черной пасты на женской груди — на чащу лиан приянгу. Дорога выглядела то сплошь красной — из-за заложенных женщинами за уши цветов ашоки, то белой — из-за сандаловой мази, то зеленой — из-за венков, сплетенных из цветов акации шириши. Она казалась въездной аллеей, по обе стороны которой, как частокол красоты, стояли служанки Кадамбари и вдоль которой, как бы сливаясь в бурную реку, струились потоки лучей от женских украшений. А посреди этой реки, словно остров, высился прекрасный павильон, вход в который охраняло несколько привратниц.
