Когда Кеюрака удалился, Махашвета сказала Чандрапиде: «Царевич! Красива Хемакута, несравненна столица Читраратхи, чудесна земля киннаров, прекрасен мир гандхарвов, благородна и чистосердечна Кадамбари. Если дорога туда тебе не кажется трудной, если нет у тебя неотложного дела, если тебе любопытно побывать в стране, не виданной прежде, если ты доверяешь моим словам, если ты любишь чудесное, если я заслужила твое участие, если ты не склонен заранее отвергнуть мои советы, если ты хоть немного по-дружески ко мне расположен, если я снискала твою благосклонность, то не оставь бесплодной мою просьбу: поднимись со мною на Хемакуту — средоточие самого прекрасного в мире, познакомься с Кадамбари — моим вторым сердцем и избавь ее от ослепившего ее ум заблуждения. Побудешь там один день, а уже на следующее утро вернешься. Сегодня, обретя твою дружбу, я, сломленная бременем беспросветного горя, впервые за долгое время вдруг вздохнула свободно. А когда я рассказала тебе свою историю, то даже беда моя показалась мне преодолимой. Поистине, встреча с добрым человеком радостна, как бы ни был ты удручен. У таких, как ты, есть великое достоинство — делать других счастливыми». На слова Махашветы Чандрапида отвечал: «Госпожа, как только тебя увидишь, себе самому уже не принадлежишь. Не раздумывай и распоряжайся мною во всем по своему усмотрению». Так сказав, он отправился с нею в путь.
Спустя некоторое время они достигли Хемакуты, подошли к дворцовому парку царя гандхарвов и, пройдя через семь внутренних двориков с золотыми арками, оказались у входа во дворец царевны. При виде Махашветы привратницы с золотыми жезлами в руках бросились ей навстречу, склонились в глубоком поклоне и провели Махашвету и Чандрапиду во внутренние покои дворца.
Дворец был полон сотен и тысяч женщин; он словно бы вобрал в себя всех женщин трех миров, чтобы можно было любоваться всеми ими сразу, и казался особой планетой, населенной одними женщинами, или новым — но без мужчин — творением Брахмы, или никем дотоле не виданным женским островом, или воплощением пятой, женской, юги{275}, или чудесным изделием Праджапати, возненавидевшего мужчин, или необъятным хранилищем женщин, способным в течение многих кальп восполнять в них нужду. Озаренный блеском изделий из изумруда, залитый во всех своих пределах сиянием женской красоты, которое наполняло пространство, орошало день влагой амриты и очищало воздух, дворец казался построенным только из света, или сотворенным из тысячи лун, или сотканным из лунных лучей. Все окна в нем, казалось, были сделаны из драгоценных камней, все убранство — из частиц красоты, все стены — из прелестей юности, вся мебель — из любовных капризов Рати, все комнаты — из уловок Маданы. Все, что имелось внутри дворца, словно бы было пропитано любовью, создано из страсти, красоты, любовных утех, цветочных стрел бога любви — всего того, что зовется удивительным, чудесным, сладостным.
