* * *
Декабристы хотели устроить в России переворот, объясняет отец, многие из них жили за границей, видели революционную Францию. Другие служили в армии, прошли через другие страны и увидели, что там нет крепостного права. Они хотели, чтобы у России была Конституция. При перевороте нужно было убить императора. В знак того, что старое умирает, а новое рождается. Им не хотелось никого убивать, но они знали, без одной смерти никак не обойтись. Царь должен был умереть.
Умереть, вот что надо сделать. Она уже попробовала все: надевать блузку без рукавов, петь в кафе, курить сигарету. Не помогает. Умереть – это идея. Да, она уже потеряла все. Но она не могла потерять к тому же еще и Андрея: это уж слишком! Чаша переполнилась.
В этот день Света не пошла в кафе. Она ходила по квартире, слушала соседский телевизор, смотрела, как капает вода из крана на кухне. Пошла гулять. У стендов с расклеенными газетами толпились люди, пожирали глазами ровные строчки. Они говорили: перестройка, гласность, запрещенная литература, начали печатать, а вы читали то, а вы слышали это, Ясин, Рыбаков, Старовойтова, а что вы думаете по поводу Бродского, он заслуживает премии, а Чернобыль, а угон самолета… Света стояла рядом, пыталась слушать, пробовала читать. Буквы сливались в один сплошной ряд типографской краски.
Она вернулась в квартиру и заперлась в ванной с ножом. Смотрела, как теплой водой наполняется ванна. Завернув кран, наконец-то решилась, полоснула бритвой по запястьям и села в воду. Кровь текла очень медленно, но все же текла. Перед тем, как потерять сознание, она услышала, как сосед говорил отцу: ваша дочь там уже больше часа сидит, что за безобразие, эгоистка, другим тоже нужна ванная комната! Скоро выйдет, отвечал отец, оставьте девочку в покое, неужели не можете подождать?
Как это смешно, думал подросток, они спорят из-за ванной, когда я умираю.
В больнице ее спросили, отчего она резала вены. Ей было стыдно рассказать про Андрея. Отец плакал и говорил, что это ранняя слава ее довела, что переходный возраст, что у нее жестокая мать. Это правда? – спросил врач у подростка.
Нет, ответила Света, чтобы отделаться от расспросов, я слышала голоса, голоса меня заставили.
В отделении психосоматических расстройств она подружилась с Катей и Машей. Втроем прятались в туалете и курили из окна. Катя и Маша советовали ей забить иголки под кожу или еще как-нибудь изувечиться, если вдруг ее захотят перевезти в психушку («тогда тебя здесь оставят и от ран будут лечить»). Они завивали волосы на бигуди и красились. Катя была слегка умственно отсталая, и это даже радовало Свету. Ей хотелось заявить отцу, матери, дяде Жене: да вот, я, гениальная Света Лукина, дружу с дебилкой. Ближе мне людей у меня не оказалось.
