Это он мне сказал, Света, ты просто рядом стояла. Светочка у нас тогда была очень серьезная девочка. Садилась за письменный стол и проводила часы в одиночестве. Работала, сочиняла. Мне даже в школу иногда приходилось утром звонить и извиняться, что Света не может прийти, она всю ночь работала, теперь спит. Дядя Жора Левченко о ней говорил, что она поэт, а не поэтесса. Потому что Ахматова тоже так о себе отзывалась. Вы знаете, Эрик, что Ахматова подошла к Левченко, когда ему двадцать лет было? Поцеловала его и говорит: вы будете великим поэтом. О вас заговорит весь мир.
Мам, это нам дядя Жора сам рассказывал, откуда ты знаешь, правда ли это? Он нам говорил, что дружил с Сальвадором Альенде и что за ним охотятся спецслужбы США. И что Кеннеди из-за него застрелили. Если бы это было правдой, как бы его сюда пустили? Он просто очень любит хвастаться.
Знаешь, Светочка, он любил, чтобы его любили. Вот послушайте, Эрик, мы с ним сидели на кухне, и вдруг он, знаете, заплакал. Хочу, говорит, чтобы меня любили, очень хочу. Я стала его утешать: всем нам хочется, чтобы нас любили. И других любить хотим (ведь все люди – добрые люди, хорошие, за что же их не любить). А совесть, говорил дядя Жора, совесть-то, она же против того, что делают эти самые добрые люди. Вот они танки ввели в Чехословакию, я им сказал: нельзя так. Меня тогда сразу печатать перестали. Но я стихи для людей же пишу. Если русский народ мои стихи не будет знать, зачем мне жить-то? И мне хочется закричать этому правительству: что же вы делаете-то, глупые люди? Зачем же вы сами себе все портите? Но не могу перенести, чтобы люди ко мне вдруг холодны стали, чтобы отвернулись. Ведь люблю я их так сильно, людей этих, и рабочих, и коммунистов, и страну, и историю, и все ошибки страны, ведь я же плоть от ее плоти, маленькое семечко, затерянное в снегах, и без страны этой, без людей ее я ничто, я не могу сам по себе быть. И тут он, знаете, Эрик, как бы одумался и плакать перестал, словно в нем смелости прибавилось.
Он мне говорил, что мои стихи помогут людям сберечь мир. А потом забыл про меня.
Да, знаете, Эрик, он вдруг раз – и забыл про Светочку! Вы ему об этом напомните, когда на вечер пойдете. Подойдите к нему после выступления и спросите: помнит ли он Свету Лукину? Я вам скажу по секрету, Эрик, это очень подло было. Светочка возвращается из турне по Соединенным Штатам, а в аэропорту ее ни один журналист не встречает. Она потом у телефона месяц ждала, чтобы позвонил кто-нибудь, чтобы интервью взяли. Шутка ли: турне по Соединенным Штатам! А никто так и не позвонил. И дядя Жора как в воду канул.
