А как говорить вот с такой Глашей, враждебной не только ему самому, но даже языку, на котором он пытается вести беседу? Он не знает ее словечек, он знает жаргон шестидесятых, который будет так же смешон ей, как смешны молодым любителям древностей их брюки и галстуки, пылящиеся на чердаках и в кладовках. Если бы в ней была хоть капля нежности, хоть чуть-чуть любви к стихам, все было бы по-другому.
Ну так что, Георгий, ты справляешься один или нет? Хочешь, чтоб я ее к себе увезла?
Нет, испуганно отвечает Георгий Иванович, нет, не хочу.
А зачем тогда звонил?
Мне казалось, ей надо с тобой повидаться.
Да, вишь, она глядит на меня, а чего хочет, не пойму. Ты все время на даче?
Я… Да. Иногда только на пару часов в Москву съезжу, а потом меня сразу сюда привозят. Ночевать в городе я не остаюсь. Так что мать всегда под присмотром. Правда, скоро в Америку полечу, но это всего на несколько дней.
В Америку?
Да, они там хотят, чтобы я выступил в паре университетов, в паре концертных залов, ну, сама знаешь (приврал, не утерпел).
А кто с ней останется?
Я еще не договорился, но, думаю, через медсестру можно будет устроить.
Хочешь, чтобы я с ней посидела?
Ты, здесь? Несколько дней на даче поживешь? С матерью? Ты это серьезно?
Да, Георгий, чего ты удивляешься. Она ж мне мать все-таки, не чужой человек.
Глаша, это было бы чудно. Просто чудно.
В голове возникает идиллия: Валентина и Глаша на крыльце, перешептываются, хихикают, ждут его. Он возвращается, и начинается веселье, разговоры на кухне до утра, сплетни о друзьях, восторженные вопли при виде подарков.
Спасибо, Глаша! А тебя не затруднит, ты ведь ребенка ждешь? Кто у тебя будет, мальчик или девочка?
Не затруднит. Ну, я тогда пошла.
Тебя проводить?
Докуда проводить? Я машину возле ваших ворот оставила.
Спасибо, Глаша. Спасибо, что согласилась посидеть. И спасибо, что зашла.
Он доводит ее до двери, смотрит, как она, тяжело ступая по слякоти блестящими сапогами, доходит до калитки. Калитка распахивается и закрывается. Глаша так и не обернулась. Хлопок двери, шум мотора, хлюпание колес по дороге.
Георгий Иванович запирает дверь и возвращается за стол. Ну вот и посидели, вот и хорошо, говорит он. Валентина продолжает смотреть в окно. Ее глаза сухи, лицо снова неподвижно. Холодно, произносит она неотчетливо, хоадно. Давай, я отопление включу, Валя? Давай? Нет? Не хочешь разговаривать? Ладненько, тогда молча посидим.
Валь, а Валь, спать пойдем? Давай сначала зубы почистим. Иди сюда. Берем щетку, выдавливаем пасту. Вот, держи. Ну, Валентина, зубы. Я тебе помогу. Можно я подержу твою руку? Так. Водим аккуратненько. Еще водим. Теперь выплевываем. Хорошо. Вот полотенце. Пошли в постель.
