Вскоре с работы вернулся отец. На его теле, покрасневшем от солнца, блестели росинки пота. К влажной коже прилипли сухие мелкие травинки. Не заходя в дом, он крикнул:
— Сынок, воды!
Каврис смотрел на отца с восхищением — такой ловкий и красивый у него отец. Плечи широкие, ладони с черными пуговицами мозолей — настоящие рабочие руки! Засмотревшись, как льется в отцовские ладони светлая струйка, мальчик совсем было забыл о главной новости. И когда отец вытер лицо и расправил пальцами свои темные усы, Каврис вдруг вспомнил:
— Дядя Карнил телеграмму прислал! Скоро приедет.
— Вот и хорошо. Значит, погуляем. Ты, сынок, будешь за меня сено метать, а я с Карнилом на гармошке играть.
— Буду, буду, — улыбнулся Каврис: отец — шутник, всегда что-нибудь придумает. — Но только и ты мне гармонь купи.
— И-и-и, если ты играть станешь, а Карнил танцевать — все девушки пропадут! Головы им закружите. Нет уж, боюсь тебе гармонь покупать.
— Ты всегда так, чуть что — и выкрутишься. Сколько раз просился с тобой в город. Вот приедет дядя, мы с ним съездим, посмотрим на большие дома и железную дорогу.
— Нерадивый награду просит. Это справедливо? Как ты сегодня теленка стерег? Бросил одного без присмотра.
Каврис потупился: и вправду не заслужил он сегодня никакого подарка.
Поужинав и прихватив с собой кота Ваську, мальчик отправился ночевать на чердак. Он любил спать на чердаке в летние теплые ночи, слушать крик дергача и блеяние бекаса. Дергач упирается, кричит что есть мочи перепелке, которая вместе с ним из болота быка тащит: «Тени-тени-тени…» А бекас жалуется на свою судьбу за то, что в год может снести всего четыре яйца.
Каждый год у меня
Лишь четыре яйца.
Такая грусть, такая грусть —
Лучше о камни разобьюсь.
Но сегодня мальчик не прислушивается к ночным знакомым звукам — он весь в мечтах. Когда дядя приедет, Каврис обнимет его за шею и будет так висеть долго-долго, а потом снимет с головы бескозырку и будет любоваться золотыми буквами и длинными ленточками. Наверно, дядя Карнил разрешит ее немного поносить. То-то позавидуют Каврису все аальские ребятишки, когда они пойдут купаться. Дядя посадит Кавриса к себе на спину и поплывет. Потом они выйдут из воды и будут загорать на берегу…
Долго спать Каврису не пришлось. Рано-рано его разбудила мать:
— Каврис, скорей!
— Приехал? — еще не совсем очнувшись от сна, радостно воскликнул Каврис, кубарем скатившись с лестницы, и осекся, увидев расстроенное лицо матери.
