Каврис лежал до поздних сумерек. Мокрая от слез подушка холодила щеки, от голода скрипело в животе, но смерть все-таки не приходила. Она проглотила самые большие куски — взрослых Танбаевых, а о последнем, крошечном кусочке, видно, позабыла… Может, ночью придет?
Он проснулся на рассвете, открыл глаза. Что же это такое? Живой: видит, слышит, двигается… Значит, не умер и ночью? Есть хотелось смертельно, но Каврис крепился. Еще не поест один день — и обязательно умрет.
В дверь постучались. Каврис замер, не желая выдавать себя даже дыханием. Интересно, кто это? Барабанит кулаками. У кого такие слабые кулаки? У кого такой тонкий голосок?.. У кого же еще, как не у Тонки!
Вот кто не хочет, чтобы Каврис сидел один в доме и думал о себе так плохо и так страшно.
— Открывай! Скорей! Сколько можно спать? Кто долго спит, у того, говорят, мозги сохнут! — кричала за дверью дочка Асапа.
— У тебя и сохнуть нечему, — огрызнулся Каврис.
— Открой, тогда посмотрим, кто умней.
— И доказывать нечего — все про девчонок знают, что у них ум короткий.
— Зато у тебя, кажется, язык очень длинный! — не унималась Тонка.
— Ах так! (От сильного рывка дверь распахнулась настежь.) Входи, раз ты такая умная…
Вся Тонкина решительность, вся досада разом пропали, когда она увидела перед собой такое измученное и несчастное лицо.
— Ой! — сказала девочка, чуть отступая.
— Испугалась? — не понял Каврис Тонкиного замешательства.
Он хотел было схватить девчонку за черную косичку, но та вывернулась и нечаянно толкнула мальчика плечом.
Каврис не удержался на ногах и упал. Ему стало очень стыдно: надо же, растянулся перед девчонкой! Резкая боль, как ни странно, вернула его к жизни, к чувствам: он был рад, что все это так случилось.
— Не будем больше ссориться, Тонка, — сказал Каврис, смущенно потирая лоб, на котором прямо на глазах вырастала огромная шишка. — Ты правду говоришь: мозги мои, видимо, совсем высохли. Дурак я…
— А я…
— Ничего ты не знаешь и никогда не узнаешь. Попробую жить, как все люди. Как настоящие, — поправился мальчик. — Халтарах! — позвал он.
Хитрая Халтарах уже давно сидела под кроватью, куда незаметно пробралась тотчас после того, как хозяин отпер дверь. Она выползла на середину комнаты, виляя хвостом. Все ее четыре глаза смеялись.
