— Иржи сказал — пошёл жаловаться соседям.
— На кого? — Изумился Савушкин.
— На нас. На венгерских сапёров. Которые в его саду хотят оборудовать позиции для зенитной батареи. Мост Елизаветы от нас в пятистах метрах…
— А жаловаться-то зачем?
Котёночкин улыбнулся.
— Старик мудр. «Блитца» в его саду все соседи увидят — если уже не увидели, газовал Костенко во всю ивановскую… Начнутся всякие домыслы, кто-то может и в комендатуру позвонить — мало ли что… Вот Томек и пошёл по соседям — де, что деется, военные совсем охренели, хотят абрикосы спилить, а с них самая ядрёная палинка получается… В общем, решил наш хозяин опасность упредить.
— Разумно. — Кивнул Савушкин. И добавил: — Нам тут день простоять да ночь продержаться, а на рассвете мы к Дунаю двинем, тут рядом. Грузовик придется бросить… Или спалить?
Котёночкин отрицательно покачал головой.
— Опасно. Лучше мы его просто бросим, сломав что-нибудь напоследок. Типа, мы его оставили из-за поломки.
Савушкин пожал плечами.
— Все равно будут вопросы у мадьярских жандармов… Ладно, дуй спать, вон, бойцы наши храпят уже во всю мощь своих лёгких… Я подежурю, потом кого-то на смену подыму…
Как только лейтенант покинул уютную холостяцкую кухню — скрипнула входная дверь. Савушкин снял с предохранителя свой «парабеллум» — но это оказался хозяин дома. Иронично глянув на капитана, держащего руку под столом — старый Томек, улыбнувшись, произнёс:
— Не надо бояться. Свои!
Савушкин на мгновение остолбенел.
— Так вы говорите по-русски?
Старик пожал плечами.
— У нас тут почти все говорят по-русски. Почти все словаки в Комарно. Мы ведь все легионеры, до Чехословакии тут вообще славян не было. Масарик решил разбавить мадьярский элемент славянской кровью… — И Томек иронично улыбнулся.
— Так вы были чехословацким легионером?
Старик кивнул.
— Был. А до того служив в венгерской королевской армии. Кирай Хонведшег… Служил тёржёрмештер… по-русски это фельдфебель — в семьдесят третьей пехотной бригаде в Пожони, теперь Братислава. С десятого года… Потом война, фронт. Попал в плен в шестнадцатом году, под Луцком. Тогда вся наша армия эрцгерцога Иосифа Фердинанда оказалась у русских в плену. Потом Киев, русский язык, чехословацкий легион… Потом революция, Сибирь, бои с Красной армией…Пять лет в России! — Старик вздохнул: — Теперь понятно, почему я не хотел показывать, что понимаю по-русски?
— А Иржи знает?
Томек пожал плечами.
— А зачем? Он знает, что я был в Сибири, что в двадцать втором году вернулся, служил в пограничной страже… Его мать сюда позвал — мою сёстру… Ей муж загинул под Дубно. Сына не увидел…
