Моряк с листком в руках спустился по трапу с мостика и, подойдя к Фрицу Платтену, козырнув, сказал:
— Вас приглашает к себе капитан.
Швейцарец поднялся на мостик. Там капитан, без всяких предварительных разговоров, в упор спросил:
— В сопровождаемой вами группе есть господин Ульянов?
Платтен растерялся. Решив, что Ильича собираются арестовать, он сделал вид, будто запамятовал фамилию, и предложил:
— Пройдемте вместе к пассажирам, там все выясним.
Спустившись по трапу на палубу, они подошли к русским. Капитан спросил:
— Кто здесь господин Ульянов?
«Сейчас предъявит ордер на арест, — решил Владимир Ильич. — Как быть? Не выпрыгнешь же за борт? А на пароме не скроешься — разыщут». Видя, что товарищи, боясь выдать его взглядами, стоят потупясь, он по-немецки спросил у моряка:
— Что вам угодно? Я Ульянов.
— Вам радиограмма. Господин Ганецкий запрашивает: сколько мужчин, женщин и детей с вами?
«Ах, вот оно что, — повеселел Владимир Ильич. — Нас встречает Ганецкий и дает об этом знать. Чудесно!»
— Прошу передать господину Ганецкому привет, — сказал он. — И сообщить, что нам понадобятся тридцать взрослых и два детских билета.
— Напишите текст собственной рукой, — предложил капитан.
— С удовольствием, — ответил Ильич.
Качка больше на него не действовала.
Прошло еще несколько часов, и паром отдал швартовы на пристани Троллеборга.
Ганецкий встретил прибывших объятьями. Он переволновался за них. По его расчетам, ленинская группа должна была прибыть на два дня раньше. Все это время он метался между городами, потратив уйму денег на срочные телеграммы в Швейцарию и на телефонные переговоры. А выяснив, что русские из Засница вышли в море, он помчался на радиостанцию. Там ему сказали: «По радио разрешены только служебные переговоры». Пришлось прикинуться представителем Красного Креста и послать на паром «служебный» запрос.
Из Троллеборга местный поезд перебросил русских в Мальме. С этой станции шли прямые поезда в Стокгольм.
В ресторане, находившемся невдалеке от станции, пассажиров ждал обед. Ганецкий успел его заказать по телефону из порта.
Помыв руки и приведя себя в порядок, проголодавшиеся путешественники впервые за четыре дня поели горячего супа.
После обеда отдыхать не стали, а сразу же пошли занимать места в заказанном вагоне. Владимир Ильич не хотел терять ни одной минуты.
В купе Ганецкий вспомнил, что из Петрограда пришло письмо Ленину от Коллонтай.
— В Швейцарию его отсылать было поздно, — сказал он, вытаскивая конверт. — Вы уже выехали. Так что передаю прямо в руки.
