Потому главный этик настаивал на том, чтобы процесс транслировался по центральному каналу: он просто бредил о персональной реабилитации. К несчастью для него и к счастью для Романа, эксцессоры не поддержали столь радикального требования. И совсем не из-за немотивированной склонности прощать бестолкового зелянина. Отнюдь. Эксцессоры щадили достоинство Юны. Они правомерно не пожелали придавать частному факту общественное звучание.
Бонз недолго горевал. Он сполна «оттоптался» на футболисте в закрытом процессе. При слушании происшествия главный этик, формулируя обвинение, вовсю «отплясывал джигу» на аморальной личине оступившегося. Он снова напирал на незыблемость принципа неприкосновенности личности, возводя его в абсолют перед ценностью биологического существования. Бонз также делал акцент на том, что зелянин явно умышленно преступил базисные нормы таутиканской нравственности. И эти два главных довода позволяли блюстителю морали ратовать за применение к Загорцеву высшей меры социальной защиты — гуманной коррекции девиантного поведения.
Наступил черёд Романа. Мыслелоб и не собирался запираться. Он не раскаивался в некорректном поступке.
— Да, я поцеловал сударыню Юну, — играя желваками на скулах, непреклонно твердил мужчина. — Поцеловал потому, что она мне нравится и как женщина, и как личность, и просто как…живое телесное создание. Я — мыслелоб. И ничто мыслелобово мне не чуждо. А мыслелоб призван нежить женщину и воспитывать детей! И за себя мне стыдно исключительно перед сударыней Юной. И ей я приношу искренние извинения за несдержанность. Ей всё и решать. А до остальных мне и дела нет.
Зафиксировав мнение Загорцева, эксцессоры перешли к заслушиванию Веба, а за ним и Юны, вынужденно присутствовавшей при исследовании обстоятельств по инициативе Бонза.
— Да, сударь Загорцев преступил зону интимного общения, — красиво заалела она приятным лицом, когда наступил её черёд. — И он, вне всякого сомнения, пренебрёг таутиканским этикетом. Между тем…Между тем, мне его…безусловное невежество не причинило особых…особых страданий и…и неудобств. Я полностью прощаю его и не имею претензий. Он же раскаялся. Я верю, что в грядущем он не допустит…кгм…проступков. Осмыслив происшедшее, я поняла, что у мыслелобов зачастую инстинкты довлеют над интеллектуально-волевым началом. Сударя Загорцева спровоцировала обстановка, двойственная для зелянина. И я не желаю, чтобы из-за меня пострадало разумное существо. Тем более, что вчера я узнала историю его жизни и то, как он попал на Тау…
