Друг закивал, выглядя при этом расстроенным. Он ожидал более теплого приёма.
— Это не пустяк, — сказал он сурово. — Ты — моя связь с прошлым. И не только. Поговорив с тобой, я вспоминаю, кто я, и ради чего всё это затеяно. Это трудно. Понимаешь? Трудно жить вдали от дома. Ты — моя опора, ниточка, которая не позволит потерять самого себя.
Мари смягчилась.
— Ох, Ной…
Они проговорили не меньше получаса. Точнее, говорил в основном Ной. Мари слушала. Друг делился впечатлениями об Орэне и жизни людей. А еще он побывал на центральном рынке и не мог поверить, что Мари в раннем детстве часто доводилось там ночевать. Неудивительно. Ни Ной, ни Далила с Тиссой никогда не воспринимали Зимнюю подругу бродяжкой. Для них «шу» было ругательным словом, далеким от нищенской жизни, которую вела Мари до появления в Академии Стихий.
— Памятное место, — проговорила она с грустью. — Там проснулся мой погодный дар.
— О, да, — Ной широко улыбнулся. — Об этой истории здесь до сих пор ходят легенды. О снегопаде в разгар осады Лета.
Мари отметила, что Ной сказал именно «Лета», а не «Короля Лета». Не пожелал упомянуть настоящего отца. Ох, знали бы они в детстве, что происходят из золотых семей. А, впрочем, хорошо, что не знали. Иначе вряд ли бы подружились.
— От «неё» есть вести? — спросил, наконец, Ной о Далиле.
Мари не сомневалась, что он заговорил бы о любимой раньше, но не хотел, чтобы выглядело, что он воспользовался осколком исключительно ради этого.
— Нет. Но это хорошо. Значит, всё идёт по плану.
— Надеюсь.
— Ее страхует Эрм. Всё будет хорошо. Главное, сам будь осторожен.
— Постараюсь, — пообещал Ной и, прежде чем попрощаться, послал воздушный поцелуй, выражая и привязанность, и благодарность. За всё сделанное. И за то, что еще предстояло сделать в будущем.
* * *
После захода солнца без предупреждения на пороге объявился Инэй. Хмурый, как непогожее Осеннее утро. Витт таки показал ему анонимку. Мари даже не хотела представлять первую отцовскую реакцию. Хоть бы секретарь не попал под горячую руку Повелителя. Впрочем, если попал, не так уж жалко. Витт заслужил взбучку за недоверие.
— Как прошел день? — спросила Мари осторожно.
— Просто очаровательно, — процедил Инэй, отодвинув приготовленный дочерью чай. Настроение не подходило для посиделок за столом. — Я выяснил, кто автор анонимного письма. Это женщина. Ее зовут Мойра Кини. Знакома с такой?
— Нет, — Мари могла поклясться, что впервые слышит это имя.
