— Как это покончил с собой? — Макарьев удивленно заморгал глазами.
— Отравился. Заперся в своем кабинете рядом с монтажным залом и выпил коньяк с цианистым калием…
— Как же так? — ошарашено произнес Макарьев. — Почему?
— Он записку оставил: «Я сильно запутался. Но обратной дороги нет», — подполковник помолчал. — В чем запутался, непонятно… Военная прокуратура сейчас ведет следствие. Вот такие пироги, Антон…
Глуховцев потер ладонью лицо, как будто пытаясь стереть с него маску усталости, и сказал:
— Ладно, шагай на работу. Меня замполит полка ждет. Стружку, наверное, снимать будет.
Он повернулся и зашагал в сторону штаба части. Макарьев проводил его долгим взглядом и, решив не заходить в казарму, направился прямиком к проходной испытательного корпуса.
30 августа 1988 года.
Космодром Байконур, Ленинск.
Площадь Ленина
Агент встретил Макарьева в Ленинске совершенно случайно. Лейтенант вышел на улицу из дверей штаба полигона, бросил рассеянный взгляд по сторонам, сосредоточенно размышляя о чем-то своем, и неторопливо зашагал в направлении площади Королева. Агента, который был всего в полусотне шагов от него, Антон не заметил только потому, что лучи заходящего солнце в этот момент били прямо в глаза Макарьева, и человеческая фигура на фоне яркого света выглядела темной и слегка размытой.
Агент поспешно отступил в глубь аллеи, стараясь укрыться за стволами невысоких деревьев. И только тут сообразил, что со стороны его поведение выглядит нелепо.
«Какого черта я полез прятаться в кусты? Что-то нервишки совсем расшалились, — Агент оперся рукой о ствол ближайшего дерева и перевел дыхание. — Наверное, я просто очень устал за эти два дня».
Тревога, усталость и судорогой сводящее мышцы напряжение навалились на плечи невидимым, но ощутимым грузом.
«Черт бы тебя побрал, лейтенант», — с холодной ненавистью подумал Агент, уперев тяжелый взгляд в спину удалявшегося Макарьева.
Он представил, с каким звериным удовольствием мягкой и быстрой походкой догнал бы лейтенанта, перекинул через его шею тонкий белый шнур самодельной удавки, лежащей в ожидании своего часа в кармане брюк, и резким движением развел руки в стороны, удерживая навесу бьющееся в агонии тело Макарьева. Видение, на доли секунды возникшее перед его глазами, было таким ярким и контрастным, что Агент даже захрипел от возбуждения.
«А ну-ка спокойно, — осадил он себя и испуганно огляделся. — Лишние эмоции еще никогда и никому не помогали. Да и вообще хватит трупов. В них, кстати, больше нет надобности. Ведь этот раунд я выиграл. Выиграл вчистую».
