Агент довольно ухмыльнулся. Он спланировал всю операцию очень точно. Поэтому заранее был уверен, что выиграет эту схватку с судьбой, окажется в итоге сообразительнее, умнее и смелее, чем эти недалекие, увязшие в повседневной суете людишки, так смешно всегда путающиеся у него под ногами.
Но вот что странно: чем ближе был день начала операции на второй площадке космодрома, тем острее он начинал ощущать, что в последний момент непременно произойдет какая-то досадная случайность, которая поставит под угрозу срыва весь его расписанный по этапам и тщательно продуманный план.
Такая случайность и явилась за четверо суток до стартового дня в лице вернувшегося из отпуска лейтенанта Макарьева. Агент смотрел на выходящего из вагона мотовоза Антона и чувствовал, как его постепенно охватывает паника. Строя свои расчеты, он был уверен, что Макарьев появится на службе только утром 29 августа, в понедельник, когда все основные события уже свершатся. Но лейтенант неожиданно вернулся в часть в четверг. Это означало, что в отделении систем жизнеобеспечения, на ключевом направлении операции, запланированной на ночь перед запуском советско-афганского экипажа, появлялся лишний, неучтенный его планом человек — Антон Макарьев. А значит, летели к черту все расписанные заранее схемы, перемещения людей становились случайными и плохо прогнозируемыми. И, следовательно, резко возрастал риск срыва всей операции. «Лишний» Макарьев вполне мог в ту ночь случайно оказаться на пути Агента…
Агент ухмыльнулся, вспомнив, как тонко пришлось ему сработать, чтобы убрать Макарьева подальше от основного театра действий. В ночь накануне старта лейтенант неожиданно получил назначение в наряд…
Вторая случайность проявилась тогда, когда выяснилось, что этот наряд Макарьева — караул около готовящейся стартовать ракеты, офицерский караул «под елочкой». По плану Агента на этом месте мог оказаться любой офицер части — это было несущественно для успешного завершения операции. Вечером, всего за насколько часов до начала событий, исподтишка поглядывая в сторону собирающегося в наряд лейтенанта, Агент вдруг совершенно отчетливо понял, что этот молодой стройный парень в ладно сидящей на нем военной форме уже по существу покойник. Странно, но эта мысль доставила ему даже некоторое удовольствие: Макарьев, — та самая случайность, которая поставила под угрозу срыва весь его замысел, — в итоге окажется в самом центре событий и должен будет умереть в течение предстоящей ночи. Сама судьба словно бы воздавала по заслугам лейтенанту, нарушившему стройность его планов. Значит, удача была по-прежнему на его, Агента, стороне.
