И вдруг произошло то, что уже однажды было в жизни «Песняров», когда они первый раз в 1969 году вышли на сцену в Москве. Чопорная, сверкающая бриллиантами публика не просто взорвалась аплодисментами, а взвыла, завопила и начала колотить ладонями, не жалея холеных пальцев. Мы не верили своим глазам и ушам. Казалось, что это специально нас разыгрывают: мол, давай, Ванька, сбацай еще что-нибудь.
Но сомнения оказались напрасными. Все-таки в зале были профессионалы шоу-бизнеса, и они оценили «Песняров» по достоинству. В конце нашего выступления весь зал встал и стоя нам аплодировал.
У трио «Ромэн», выступавшего в Каннах после «Песняров», был прекрасный репертуар из цыганских песен. Но играли и пели они, как виртуозы, с элементами джаза. Получилось смешение жанров. Сказали, не хватает костра на сцене. Хотя, по моему мнению, было просто здорово! Настал черед Аллы Пугачевой, которой мы аккомпанировали три песни. Алла уверена в успехе «Арлекино», принесшего ей первый международный успех, правда, на «социалистической» сцене. Конечно, нас должно было насторожить начало ее выступления. Когда на сцене вновь появились «Песняры», зал опять взорвался аплодисментами: зрители ожидали продолжения нашей программы. Выход же Аллы Борисовны встретили молчанием.
…В общем, надежды новой примы советской эстрады не оправдались. Каннская публика приняла ее довольно сдержанно. А нам после ее выступления пришлось для удовольствия публики сыграть музыкальную композицию на тему белорусской песни «Перепелочка». Вся почтенная публика вновь встала со своих мест и стоя скандировала: «Браво!»
После концерта, когда мы переоделись, нас пригласили на банкет. Мы по привычке подумали — в какой-нибудь банкетный зальчик или в ресторан. Но «зальчик» оказался метров 60 длиной и 20 шириной. Весь пол покрывал огромный ковер, чуть не сотня столиком для употребления выпивки и закуски стоя, а-ля фуршет. Нас встретили такими бурными аплодисментами, будто мы уже стали мировыми знаменитостями.
На этот банкет пригласили всех участников фестиваля. Выяснилось, что «Песняров» хотели пригласить в Канны еще год назад, но тогда организаторам фестиваля из Министерства культуры сообщили, что мы заняты в правительственных концертах, а потом сразу уезжаем на гастроли по Скандинавии. Естественно, что на самом деле не было у нас никаких концертов, уж о Скандинавии и речи не заходило…
К нам подходили импресарио из разных стран. Но в Канны нас сопровождал дядя в шляпе, который совмещал работу мелкого клерка в Госконцерте со службой в особом отделе. Он ничего не решал никаких контрактов не подписывал, только раздавал визитки.
