Хёрвард так и не осмелился к ему прикоснуться.
Выйдя из кузни, Хёрвард поглядел на полную народа усадьбу на берегу фьорда, на медную щетку сосен на хребте Рудной горы и на пальцах стал считать дни. Получалось, что из отпущенных ему трех дней и ночей прошло два, и полтора из них он провел на Севарстёде. Надо было возвращаться, чтобы успеть за оставшиеся полдня, ночь и еще от утра до полудня найти Хеммель.
Хёрвард спал крепко. Ему что-то снилось, но он ничего не помнил, кроме того, что Торбьёрн, Тормундов племянник, тряс его за плечо и кричал: «Просыпайся, ярл, беда!» Хёрвард подскочил и стал искать рукоять мехов — жарко было, как возле Вёлундова горна, но тут Хёрвард открыл глаза и увидел гостевую пристройку усадьбы, полную горького дыма. И жарко было точно как в кузне.
«Пожар!» — сообразил Хёрвард и поспешно сгреб пояс и сапоги, схватил меч. Обулся уже на дворе, проснулся толком там же. Хирдманы выскакивали из гостевого дома кто как, но все с оружием. Кто-то ткнул Хёрварду в руки его щит: «Держи, ярл!»
Над усадьбой полыхало ало-золотое зарево, трещало пламя, летели хлопья пепла. Отовсюду валил черный едучий дым. Женщины тащили детей, какие-то узлы, мужчины хватали оружие, но Хёрвард быстро сообразил, что это не нападение — все не так, не видать чужаков, да и кто бы стал нападать ночью?
А потом он увидел дракона. Он не был огромным, как Фафнир из сказаний. Просто ящерица с растопыренными гребнями, только очень большая. Ящерица в сверкающей золотом чешуе раскрыла зубастую пасть и выпустила струю пламени. От визга и криков Хёрвард чуть не оглох.
Ящерица повела из стороны в сторону угловатой головой, мигнула и облизнулась длинным лиловым языком.
Над ухом азартно засопел Торбьёрн:
— Нападем, ярл! Если все вместе навалимся…
— Броню нечем пробивать. Не возьмет его наше оружие. Давай, женщин отведите подальше. К кораблю отходите, в воду он не сунется.
— А ты?
— Я к конунгу. Я знаю, чем взять змея.
Торбьёрн махнул рукой, и люди побежали. В другое время Хёрвард бы почувствовал гордость от того, что ему верят и слушаются. Но сейчас было некогда.
На главном дворе было светло от пожара, как днем, под ноги то и дело попадались куски дерна — дракон разворотил крышу дружинного дома и теперь ворочался там, внутри, и кто-то вопил страшным, нечеловеческим голосом, а потом вопль оборвался. Стена вспучилась, разломилась, и сверкающий дракон выбрался из развалин. Из зубов у него торчало что-то темное, корчилось и размахивало… руками? Дракону, видно, надоело шевеление в пасти, и он сжал челюсти. Наземь шлепнулась верхняя часть туловища, дернулась и затихла в луже крови.
