Пёрышко поднял голову. На чумазом лице блеснули светлые глаза.
— Смотри туда, — дверг вытянул руку, указывая на скалистый островок посреди фиорда.
— Севарстёд… — прошептал Пёрышко, меняясь в лице. — Севарстёд…
Дверг совершенно по-человечески хмыкнул и сказал, обращаясь к Хёрварду:
— А ты, конунгов сын, поди-ка да найди хорошую лодку, чтоб туда сплавать.
Лодка у Хёрварда была. Он уже проверил, нет ли течи, как спохватился — это что же, он уплывает с Пёрышком и двергом на остров, а ведь отпущенный на третье испытание срок идет! Вот уже половина дня и целый вечер прошли, а он так и не отыскал Хеммель.
— Слушай, — сказал он кузнецу, — мне же надо найти Хеммель. Если я вас туда отвезу — поможешь мне ее найти? Она ведь не сказала, что нельзя просить помощи.
Кузнец и дверг переглянулись.
— Я укажу тебе на нее, — сказал Пёрышко и криво усмехнулся.
Летние сумерки тянутся долго, в них почти светло, разве что солнца нет — как пасмурным днем, и все цвета меркнут, тускнеют. Остров Севарстёд вырастал впереди, словно серые скалы поднимались из серой воды.
Кремень сидел на скамье, опасливо смотрел в море — дверги моря не любят, опасаются неверной волнующейся воды. Хёрвард приметил, что с парусом Пёрышко управляется уверенно, но похуже него.
Место, где можно пристать к берегу, на острове было одно — широкая пологая полоса гальки, которую прилив закрывал почти целиком. Дальше поднимался крутой склон, поросший редкими кривыми сосенками и плотными кустами можжевельника.
Хёрвард и Пёрышко вытащили лодку повыше, чтобы прилив не унес, и огляделись. Дверг уже манил их, махал рукой на узкую тропку меж валунов.
Тропа сделала поворот и вывела их на ровное место. К боку скалы прижимались потемневшие от непогоды строения.
— Кузня Вёлунда! — догадался Хёрвард. — Это же тут его поселил конунг Нидуд!
Пёрышко оттер его плечом с дороги, рванул приржавевший засов на сколоченной из толстых досок двери. К удивлению Хёрварда, засов вышел из петель, дверь распахнулась. Внутри было темно, но сыростью не пахло. Пылью, окалиной, остывшим очагом… Пёрышко пошарил в темноте, ударил кремнем о кресало — разгорелся огонек. Он понял факел над головой. Каменные стены сходились неровным широким углом, и только передняя стена с дверью была сделана руками человека. Весь угол занимала печь, сбоку торчали сложенные мехи. Лари вдоль стен, каменная наковальня перед печью — Хёрвард никогда такой не видел. Какие-то бочки, опрокинутая скамья, лавки вдоль стен…
