В кузне пылал горн, из двери пыхало жаром. Шумно выдыхали мехи, раздувавшие пламя. Потом послышалось невнятное восклицание, шум стих, и на пороге появился Пёрышко, чумазый и злой. Плюхнулся на траву возле валуна и обхватил руками голову.
Хёрвард подошел, сел рядом. От Пёрышка пахло дымом, углем и сильнее всего окалиной.
— Ты чего здесь забыл? — хмуро спросил кузнец.
— Да я так, посидеть подумать…
— Это мой камень, — сказал Пёрышко серьезно. — Так что сначала скажи, что ты на нем собрался думать.
— Ну… — Хёрвард не знал, с чего начать, и выпалил первое, что сидело в голове, как заноза: — А почему конунг велел объявить, что я победил? Мы ведь не договаривались, что надо именно в столб все стрелы, условие было — кто лучше стреляет.
— А что тебе не по нраву? Ты же выиграл?
— Она стреляет лучше, — сказал Хёрвард, с тоской понимая, что не может объяснить. В его душе долг ярла и клятва обручения сражались с чем-то странным, маленьким и слабым, но очень неудобным. — А откуда она взяла такой странный лук?
Пёрышко пожал плечами.
— Это лук Вёлунда. Говорят, что никто из хирдманов конунга не смог его натянуть.
— А ты пробовал?
— Я не хирдман.
Они долго сидели молча, потом Пёрышко пробормотал:
— Не выходит у меня ничего. Мягкое оно, понимаешь? Железо и есть.
— А чем железо тебе плохо? — удивился Хёрвард.
— У тебя меч какой? — спросил Пёрышко. — Стальной?
— Ну… да, — удивленно ответил Хёрвард.
— Вот и мне из этого куска железа надо сталь сварить, а как, коли у меня жара в горне не хватает? Небесное железо — оно очень чистое, но мягкое.
Хёрвард вспомнил разговоры в подгорном чертоге.
— Ты правда думаешь, что к вам сюда приползет дракон?
— Может, и не приползет. Драконы, говорят, чуют, где много золота.
— Что, Пёрышко, не выходит у тебя клинок из небесного железа? — приглушенно рокотнул рядом низкий голос.
Хёрвард подскочил, как ужаленный. Он и не думал, что тяжелый дверг может так бесшумно подойти.
— Привет тебе под бессолнечным небом, Кремень, — сказал Пёрышко.
Точно, подумал Хёрвард, солнце-то давно село. Ему стало любопытно — верно ли дверги обращаются в камень, стоит на них упасть солнечному лучу?
— Ты мне смотри, — проговорил Кремень, грозя Хёрварду пальцем. — Знаю я вашу натуру людскую. Стоишь и думаешь, как бы проверить, каменеют ли дверги под солнцем, а?
Хёрвард почувствовал, что против воли краснеет и злится.
— Я тебе не Альвис-свартальв! — грозно рыкнул дверг. Он поворчал еще и сказал кузнецу: — Знаю я, Пёрышко, что тебе нужно. Горн тебе нужен погорячее, да хороший молотобоец. И я знаю, где их найти.
