Гороховая улица и её окрестности явно пользовались популярностью у наркоманов и наркоторговцев. 10 июня милиция явилась с обыском в гостиницу «Европа», угол Гороховой и Фонтанки; золота и брильянтов не обнаружили, зато обнаружили почти бездыханное тело некоего гражданина с документами на имя Бастремина. Вызванный врач констатировал отравление кокаином. Бедолагу отправили в Обуховскую больницу. В двух шагах от «Европы» и от аптеки Фридлендера, в Лештуковом переулке был раскрыт притон кокаинистов под вывеской гостиницы «Белозерск» и одноимённого трактира. Понюшка кокаина стоила там всего 10 рублей, вдвое дешевле, чем фунт хлеба на чёрном рынке. Характерно, что основную клиентуру притона составляли женщины. Мужчины, по-видимому, предпочитали опиум: к примеру, 3 июля в рабочей чайной на Медведевой улице милиция обнаружила и ликвидировала курильню этого дурмана.
В хаосе революционной анархии наркотики распространялись всё шире. В удовольствии попользоваться кокаином не отказывали себе революционеры-анархисты; морфий пользовался популярностью у богемы. Ходили упорные слухи, что даже вожди большевиков не чуждаются «белой чумы»; о Дзержинском, например, шёпотом сплетничали: «морфинист!».
Но главным прибежищем для утомлённых революцией масс оставался алкоголь. А так как ни водки, ни вина достать стало практически невозможно, население довольствовалось самогоном или добытым из-под полы спиртом, иногда весьма сомнительного качества. В петроградских газетах за 1918 год то и дело попадаются сообщения типа: «12 июня в доме 48 по 8-й линии Васильевского острова найдены 10 бутылей спирта. Владельца ищут». Или: «В особняке Кшесинской обнаружено 4 бидона спирта, неизвестно кому принадлежащие. Ведётся дознание». Последнее сообщение особенно забавно: год назад в этом самом особняке гнездился ЦК партии большевиков; Ленин выступал с балкона…
Хорошо, если спирт был туда-сюда, а то ведь попадался и отравленный. 1 марта было опубликовано уже цитированное нами постановление властей о добавлении яда к техническому спирту, дабы неповадно было пить. И всё-таки пили.
29 мая в магазин Зотова, где в ожидании какого-нибудь запретного товара коротали время постоянные посетители, заявился бывший чиновник Меняйленко. Отведя в сторонку приказчика, он предложил тому спирту по сходной цене. Осторожный приказчик отказался, но беседу услышали братья Мошковы, а за ними подтянулся и гражданин Меркулов. С этими тремя Меняйленко заключил выгодную сделку: продал им несколько бутылок прозрачной жидкости с запахом этилового спирта. Трое покупателей быстрым шагом проследовали по домам, немедленно выпили… И все трое в страшных судорогах отдали богу душу сразу же после употребления жидкости внутрь. Меняйленко был быстро «вычислен» и доставлен в комиссариат милиции. На его квартире произведён обыск, в ходе которого обнаружены 7 бутылок ацетина — ядовитой спиртосодержащей смеси, предназначенной для разжигания керосинок и прочих кухонных приборов. Бедняга Меняйленко сокрушённо сознался в незаконной торговле спиртным, но, крестясь, божась и призывая Маркса в свидетели, утверждал, что ничего не ведал о ядовитости напитка. Народный суд учёл это обстоятельство и «припаял» неудачливому спекулянту два года тюрьмы с привлечением к принудительным общественным работам.
