Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны | страница 23
Но предательство уже совершилось. В 5 утра 21 сентября в Пражском Граде снова собрался кабинет, а днем Крофта вручил послам Франции и Англии новый ответ: Чехословакия капитулирует.
Получив желаемый ответ из Праги, Чемберлен 22 сентября поспешил на очередную встречу с Гитлером. На этот раз она состоялась в Бад-Годесберге. Разумеется, присутствовал неизменный сэр Горас Вильсон. Он же рассказал нашему знакомому Фрицу Хессе о том, что произошло:
— Гитлер обращался с Чемберленом как с камердинером…
Действительно, Чемберлену пришлось пережить в Бад-Годесберге еще одно унижение. Он рассчитывал, что, дав от имени Англии, Франции и Чехословакии согласие на передачу Судетской области Германии, удовлетворит вес претензии Гитлера. Но это была очередная иллюзия «умиротворителей». Они никак не могли — или не хотели — понять, что любая уступка толкает Гитлера на дальнейшие агрессивные шаги. Как мы уже знаем, Гитлер был прекрасно проинформирован о всех перипетиях дискуссий в Лондоне.
Изо дня в день Гитлеру на стол клали перехваты телефонных переговоров между Лондоном и Прагой, из которых он мог видеть: Чемберлен не заступится за Чехословакию. Вот лишь некоторые выдержки из сообщений Масарика Бенешу, переданных по телефону:
16 сентября. Лорд (Лондондерри. — Л. Б.) показал мне письмо, которое он получил от толстого фельдмаршала (Геринга. — Л. Б.). Тот писал: «Отдайте территории и разорвите союз с Россией. Тогда все будет спокойно».
19 сентября. Эти типы (Даладье и Чемберлен. — Л. Б.) еще заседают и никому ничего не говорят. И речь идет об уступке территорий. Знайте об этом!
20 сентября (перед вторым полетом Чемберлена в Германию). Старик снова пакует чемоданы и совсем озверел… Скоро все свершится.
Что именно? Оказывается, Масарик передал Бенешу английский совет: вести себя тихо, на все соглашаться. А кроме того, из телефонных перехватов стало ясно, что Чемберлен решил согласиться на требования Германии и собирается в Годесберге лишь «изобразить» упорство. О последнем Гитлер несколько лет спустя с издевкой рассказывал в кругу своей свиты: