— Не делай этого, Ирландец.
Рядом с ней послышался смех Меноса Деккера, потом, забирая у нее трубку, он говорил ей:
— Еще как он это сделает! Он ведь добропорядочный американец. Классический тип. Я знаю таких. Очень сентиментальны.
— О'кей, Деккер, ты это сказал, я это слышал.
— Да, и настаиваю на этом. — Он опять засмеялся, теперь в трубку. — Ну а теперь вот что: я найду способ, как сообщить о месте и времени обмена… Не хотелось бы, чтобы в таком деле случилась заминка. Ты меня понимаешь, конечно?
— Понимаю.
Мой голос был ровен и холоден, но это от страха любой заминки. Он повесил трубку раньше меня, а я еще некоторое время держал ее, соображая как-то странно медленно.
Потом я стал думать. Где-то здесь в цепи событий и обстоятельств должно быть слабое звено. Капсула лежала в моей ладони. Я должен все просчитать. И вот, минута за минутой, слово за словом, событие за событием я стал перебирать все с той секунды, как Карэн Синклер села за мой столик в кафетерии. Я все вспоминал очень подробно, на это ушло много времени. Но я нашел это слабое звено.
Теперь я почти был уверен, что знаю, где она и как мне надо действовать.
Я дослал заряд в казенник 45-го калибра, взвел курок и пошел к лифту. Мой пуль лежал вниз, в вестибюль. Младший служитель стоял у стола спиной ко мне, отвечая на вызов коммутатора. Дойдя до стойки, я обошел ее и ткнул дулом в его спину, наблюдая страшное окостенение этого тела. Наконец он осторожно повернул голову, лицо его побледнело, губы дрожали, он увидел мое лицо и узнал меня.
— Ты, коммунистический выродок… — сказал я.
— Прошу вас… — он поднял руки, как бы защищаясь.
— На чем они захомутали тебя? На сексуальной резвости?
— Я… Я не…
— Заткнись! Я наводил о тебе справки в спецкартотеке федеральной полиции, где все вы числитесь. Ты отмечен как симпатизирующий этим комми, у них даже есть твоя фотография. Мне и еще кое-что известно о тебе, щенок, я все связал и вычислил тебя. Да ты и сам мне помог. Ты ведь подслушивал мой разговор с Деккером, а ручонки у тебя, сучонка, тряслись от страха, когда ты подсоединялся к линии, это было слышно. Стоило Ленни Эймсу упомянуть мое имя, ты сразу донес. Эймс мне еще вон когда говорил, что ты, как последняя старая задница, шнырял в моем номере. Ты все обо мне докладывал: где я, что я… Ты видел, когда я вернулся с девушкой, и сразу стукнул им, а теперь они звонят мне прямо сюда, в мой номер, и предлагают сделку на своих условиях. Умно, пацан, действительно умно.
