Ньюболдер малость передвинул свой стул, чтобы присмотреть и за девицей. Вежливость вежливостью, но полицейские привычки брали свое, заставляя слишком уж осторожничать. А я доел наконец бифштекс и придвинул кусок пирога.
И тут раздался голос праведный. Необычно низкий, бесстрастный, он, казалось, исходит из неведомой точки, неизвестно где находящейся. Голос, почти полностью поглощенный великим гудением голосов, совершенно выбил меня из колеи.
До сих пор я держался на процессе еды и тут продолжал делать то же самое, быстро соображая, как поступить, ибо девица обратилась ко мне тайно, без движения губ, без смены выражения на лице и даже продолжая есть, как если бы она была совершенно одна.
— Ты можешь говорить со мной без притворства?
В моем гастрономическом разгуле она явно уловила, что я чувствую себя уже мертвецом и что мне вообще нечего терять.
— Ступай себе, детка.
Так я ответил, и рот мой, подобно ее рту, не делал никаких движений, кроме жевательных.
Девица услышала и немедленно спросила:
— Тянешь время?
И вот здесь в голосе ее что-то дрогнуло.
— Нет. Не совсем… Просто бандиты вроде меня все равно однажды скатятся вниз.
— В армии служил?
Это что за эксцентричный способ заполучения клиента? А впрочем, вряд ли я мог заинтересовать ее, слишком я беспокоен сейчас для проститутки высокого класса, для такого персика с жарким предметом, готовым к продаже. Но эта сучка что-то темнила. Я мысленно пожал плечами и сказал:
— Всю войну, крошка, но это было двадцать лет назад. — Я усмехнулся — Даже получил несколько медалей.
— Я сражена.
— Не может быть!
Она намаслила кусок булки и, откусывая, рассеянно осмотрела все помещение. Ну а я возвратился к своему пирогу, ковыряя в нем вилкой и весь сконцентрировавшись на своей бесконечно длящейся трапезе.
— Тебе нужна помощь? — спросила она, заканчивая ужин.
Внимание мое раздвоилось, и я чуть не забыл про пирог.
— К чему этот вопрос?
— Ты один тут выглядишь способным…
— На что?..
Она подняла кофейную чашечку и отхлебнула.
— На все, даже убить, если понадобится.
Кусок пирога встал у меня поперек горла, я никак не мог сделать глоток и продолжал бесконечно жевать, удивляясь только одному, почему, черт возьми, я всегда привлекаю всех проституток? Раньше или позже, но они обязательно прыгнут тебе на колени.
— Оставь это, детка, — сказал я тихо.
Она и не пыталась меня уговаривать, а только сделала простое недвусмысленное заявление из тех, что могут вмиг повернуть ваше решение в любую сторону. Она сказала:
