Непросто было увидеться с ней, избежав нежелательных контактов с кем-нибудь из шайки Стайпитто или с теми же Джонами, из которых любой был бы счастлив передать новости боссу. Я входил на беспокойную территорию, но, как я уже говорил, это и мой город, в нем не так уж много темных аллей и тупиковых ловушек, которых я бы не знал. Я действовал на одной с ними дороге, только они работали с большим размахом и это, черт возьми, действовало мне на нервы.
Я нашел ее в задней комнате заброшенного, запущенного особняка, знавшего лучшие времена. Было четыре часа утра. Одинокий голос Лайзы глухо доносился из дома, звуча слабо и неверно от большого количества выпитого ею спиртного. Она распевала песенку из модного некогда шоу-спектакля, в котором участвовала когда-то. Я постучал в дверь, и это было как если бы кто-то нажал на клавишу проигрывателя, — так резко оборвалось ее пение. Наступила почти физически ощутимая тишина, и я чувствовал, как Лайза там, внутри, насторожилась, застыла, напряженно прислушиваясь, и сердце ее колотилось от неизбывного, одуряющего страха.
Наконец она спросила:
— Кто?.. Кто здесь?
— Это я, Ирландец, открой, крошка.
Очень медленно дверь приоткрылась, сдерживаемая накинутой цепочкой, и Лайза всмотрелась в темноту, глаза ее отразили красный сполох от рекламы большого ночного бара напротив, волосы были в беспорядке, а один особенно непослушный локон падал на лицо. Убедившись, что это действительно я, она немного успокоилась, но дверь не открывала, отступила немного внутрь, безмолвно тряся головой.
— Да впусти же меня.
— Нет… Пожалуйста. Если кто увидит тебя…
— Меня скорее увидят, если я буду торчать под твоими дверями.
Это убедило ее. Она прикрыла дверь, сняла цепочку и нехотя впустила меня. Внутренне я поблагодарил ее, запер за собою дверь, прошел в комнату и сел на ручку покрытого мохнатым пледом кресла, стоявшего возле зашторенного окна.
— Почему?.. Зачем ты пришел?
— Я ищу Муху. Ты знаешь, где он?
Она приоткрыла рот, явно собираясь солгать мне, но догадалась, что я понял ее намерение, уронила голову в ладони.
— Зачем только Большой Стэн не добил меня тогда… — она отрывисто всхлипнула.
— Что случилось, детка?
Лайза уронила руки, и они безвольно повисли вдоль ее тела.
— Лучше бы он разорвал меня на куски еще тогда… Я и так уж… А тут этот новенький из Майами, они зовут его Голубем, он вытворял такое…
Обильные слезы покатились по ее щекам. Не глядя на меня, она опустилась на стул с прямой спинкой и уставилась в пол.
