— Кой черт! Ты посмотри, что ты навытворял теперь, когда перестал чувствовать ответственность. Ты для меня сейчас ничуть не лучше любого другого гангстера, и если мне удастся пригвоздить тебя к нарам в назидание городской молодежи, я сделаю это с удовольствием.
Он взглянул на меня и возобновил раскурку своего чинарика.
— Ну так пригвозди заодно Карэн Синклер. Не давай мне искать и выловить этого идиота… Я ничего не могу разузнать, сколько ни расспрашиваю повсюду. Мне нужны твои люди. И я устал… Я устал быть пешкой.
— Откуда, — тихо спросил он, — ты берешь информацию, Ирландец?
— Когда-то я учился в колледже, помнишь? Я воевал и был героем. Я умный.
— Ты паршивый гангстер, вот что я тебе скажу.
— Пусть так, но мне нравится моя жизнь. Я могу обвести вокруг пальца мошенника и перехитрить хитреца, но не по мне выказывать почтение респектабельным телефонным политикам, которые тянут нас к величию, а все для удовлетворения своих дешевых эгоистических амбиции. И не по мне брести со всеми этими овцами, которые кричат и блеют о бытовых пустяках. Я хочу что-то реальное делать в жизни. Если бы сейчас был 1776 год, я подался бы в революционеры и предъявил бы счет всем, кто желает играть с огнем. Уж я бы сумел сразить врагов, пытающихся нас уничтожить и стать главными заправилами. Говорю тебе, я не хочу быть овцой. Давай закрывай тему.
Его ледяные глаза впились мне в лицо, а улыбка казалась почти мертвенной.
— Расскажи о Карэн Синклер.
— А может, еще и об океанографии? — поддел я его. — Или лучше о пленке с микрофильмом, на которой зафиксированы установленные кем-то точки подводных советских ракет, натыканных вдоль нашего побережья?
С притворным спокойствием Шеффер сплел пальцы и поместил руки перед собою на стол.
— Я не думал, что это серьезно, что это может быть так дьявольски опасно. Мы все удивлены и пытаемся сопоставить разрозненные факты, но никак, в сущности, не действуем.
— Зато некто выследивший ее и укравший умеет действовать достаточно быстро.
Он игнорировал мои слова и, демонстрируя свое вышколенное самообладание, погрузился в размышления:
— Итак, ты единственный, кому она решила передать пленку. Она могла бы сказать нам об этом и давно сказала бы, но не знала, кто ты и что ты и где тебя разыскивать. Мы кое о чем догадывались, но полной уверенности не было. Мы вообще не думали, чем это все кончится.
— Кто они, Шеффер?
— Где пленка, Ирландец?
— Кто они, я тебя спрашиваю.
Шеффер позволил своей улыбке вылезти на губы, но она была слишком натянутой и неприятной.
