Зобин волнуется: приходит к нам, садится в кресло, устремив на Толю грустные голубые глаза. Съемки решено вести на Украине, в маленьком городке. Что же, Фанни Арданс, эта кинозвезда, будет мириться с местными условиями? У нее, наверное, и в мыслях нет, что такое вообще существует. А чем ее кормить?! Жирной свининой?!
Это все зобинские заботы, Толя будет по-прежнему сидеть в Переделкине и работать над третьим томом задуманной им «Арбатской» трилогии. А Зобин бедный, что ему делать?!
«Друг мой, — успокаивает его Толя, — почему ты волнуешься заранее? Она же человек искусства. Сняться в таком фильме, по книге, которая известна всему миру, для нее такая же удача, как для тебя быть режиссером этого фильма».
Зобин вроде успокаивается. Но конец этой истории неожидан и для Зобина, и для Рыбакова, и для Фанни Арданс.
Наше дорогое Гостелерадио вдруг решило, что снимать фильм по «Тяжелому песку» нецелесообразно. Все отменили. Почему советские люди должны смотреть фильм о евреях? Новое дело!
Неудача с фильмом, где должна была участвовать Фанни Арданс, не была самой горькой. Наверное, мы уже привыкли к неприятностям: их достаточно было, когда решался вопрос с публикацией «Детей Арбата». Но я хочу вернуться еще на десять лет назад: журнал «Октябрь», «хлебнув» славы с «Тяжелым песком», дал анонс на запретную книгу «Дети Арбата». Анонс-то дал, но хранил молчание. Недаром Толя говорил мне: «Не торопись радоваться…»
В начале июня в полвосьмого утра раздался звонок. Мы еще спали, я прошлепала босиком к телефону. «Ананьев говорит, — раздалось в трубке, — мне бы Рыбакова к телефону». Я еще подумала на минуту: он что, забыл, как Рыбакова зовут?
Толя берет у меня из рук трубку. «Анатолий, — говорит Ананьев, — приезжай, надо поговорить». — «В котором часу?» — спрашивает Рыбаков. «Через час выезжай, будешь в полдесятого, и я к тому времени приеду, поговорим с глазу на глаз». Толя быстро позавтракал и уехал.
По тому, как он резким движением открыл ворота, вернувшись, я поняла, что ситуация не из лучших.
— Давай пообедаем, — сказал Толя, — а потом ты сядешь за машинку, и я продиктую тебе наш разговор с Ананьевым, пока он свеж в памяти.
Кладу копирку между страницами: «Давай, диктуй!»
«АНАНЬЕВ: Я прочитал „Детей Арбата“. Впечатление сильнейшее. Мы ведь даже анонсировали его на этот год.
Но ты сам хорошо понимаешь, что цензура „Детей“ не пропустит. Значит, надо обращаться в ЦК… Я — лицо должностное, я выше Отдела культуры обратиться не могу, а ты свободный художник, ты известный писатель и можешь обратиться к кому угодно, даже к товарищу Брежневу. Конечно, он твой роман вряд ли прочитает, но его референты прочитают, и хорошо бы найти к ним ходы. Ищи!
