Вопрос задан по-польски! Значит, это все только снится ему, Виктору, — во сне все возможно.
— Кто самовольно предстает пред дочерью великого императора Тун-чжи Дади, тот платит за это жизнью. Но богиня милостива к тебе. Говори, какое горе в сердце твоем, что ты хочешь узнать?
— Хочу знать, что произошло в нашем доме, что сталось с родителями. Мы жили в концессии, неподалеку…
— Не объясняй всеведущим!
Ламы склоняются перед богиней и шепчут, шепчут, вознося руки, словно передавая ей просьбу юноши и моля услышать его.
И вот с высоты раздается звучный, полный участия голос:
— Мир тебе, Виктор! Милость моя пребудет с тобою. Все узнаешь.
Из-под приподнятой вуали высунулся тонкий палец. Тучный лама поспешно схватился за него и, словно пронизанный электрическим током, закачался, забормотал:
— Пришел чужой человек не из Срединного государства, хотя он одет и говорит, как китаец. Он потерял своих людей, а двоих убили. Шел один, с пулей в теле и тайной Ниппона. Шел к польскому дому на холме. Знал, что там живет друг, который не выдаст. Вместе были они когда-то в неволе у белого царя. И старый друг не выдал, не предал его. Но рана жгла огнем, рука почернела, глаза застилал туман. И поведал он польской семье то, что хотел открыть другим, — боялся, что умрет и тайна останется нераскрытой. А польский друг его пошел в горы, привел сребровласого человека, и тот увез раненого…
— Этот раненый был Багорный?
— Молчи, молчи! — толкает его сзади Алсуфьев, а Виктор дивится, отчего тот так бледен и дрожит и как он вообще здесь очутился. — Молчи, нельзя прерывать — видишь, он в трансе!
— …слуга донес. И вот пришли в дом к поляку, допрашивали. Отец выдержал, а мать… Пока ее били, она тоже молчала, но когда стали грозить, что убьют ее сына, не выдержала… Всех погубила. Не остается в живых никто из тех, кто узнал тайну Ниппона.
— Я не боюсь. Скажите мне ее!
Тучный лама погружает обе руки в урну, набирает горстями дым курений, передает высокому ламе, тот, открыв ладони, выпускает его. Оба смотрят, как дым рассеивается, и шепчут, шепчут непонятные слова «ом мани падме хум»… Вокруг темнеет, все начинает колыхаться, и Виктор чувствует, что ему нечем дышать.
— Еще нельзя. Ты слишком молод.
— А отец мой где?
— В Пинфане.
— Он вернется?
— Из Пинфана никто не возвращается.
— Нельзя ли мне встретиться с Багорным?
— На этом свете — нет.
— Значит, он умер? А я надеялся, что он мне поможет. Ведь из-за него все случилось.
