Парень из Сальских степей - Игорь Николаевич Абрамов-Неверли

Есть люди, которых ждешь с давних пор.

Есть дружба, внезапная, нежданная, которую никогда не забудешь.

Именно так было на этот раз.

Я лежал в тифозном бараке.

Шел - я это помню - 1943 год. Помню все, а так хотелось бы забыть, поверить, что это лишь страшный сон.

Не верьте в ад: бог слишком милосерден. Ад был на земле. Майданек, Освенцим, Бельзен…

Но довольно об этом. Я скажу лишь столько, сколько потребует повесть о неожиданной дружбе тех времен, - повесть о парне из Сальских степей.

Итак, я был в Майданеке, болел тифом и в бреду мечтал о кусочке сахара… О кусочке, о крупинке сладкого.

Мимо шел кальфактор [1] - санитар и немецкий подхалим.

Я крикнул:

- Дай сахару!

Он даже не обернулся. Я кричал все громче:

- Дай сахару! Хоть кусочек! Возьми хлеб, у меня много хлеба.

Это он услышал и подошел:

- Хлеб? И много у тебя хлеба?

Я приподнял угол тюфяка и показал: семь дневных порций. Целое богатство…

- Ого, сколько паек! Не можешь есть, жар у тебя? Ладно. - Пошарив в кармане, он вытащил грязный кусочек сахару и начал складывать хлеб.

Он брал уже четвертую по счету пайку, когда внезапно раздался треск, пайка взметнулась кверху, а огретый доской кальфактор обалдело присел.

- Семь паек за один кусочек сахару?! Ах ты, мерзавец!

Я задрал голову. Сосед с верхней нары вырвал из-под тюфяка доску и прыгнул на кальфактора. Бледное, залитое потом лицо сводило судорогой бешенства, в суженных зеленых глазах пылало исступление: убить шакала!

Кальфактор понял и бросился наутек, теряя на бегу пайки хлеба. Всю дорогу до канцелярии он кричал, что здесь бунт и его хотят убить.

Барак затих. Люди знали: сейчас придут и убьют человека, который не дал обокрасть больного.

Так бы наверняка и случилось, если бы не доктор Величанский.

Доктор Величанский был узником, как и все мы, но имел высокого покровителя. Он вылечил ребенка лагерного коменданта, и тот, проходя мимо, похлопывал его по плечу, милостиво обмениваясь с ним несколькими словами. Эсэсовцы предпочитали не связываться с Величанским и смотрели сквозь пальцы на то, что он действительно лечит, ухаживает за больными, помогает им… Ходит ныне по свету много людей, которые обязаны ему жизнью.

Меня, например, Величанский вырвал у смерти хитростью.

- Симулянт тифозный, - заорал он на меня, когда немецкий врач, собственно говоря, такой же врач, как я китайский мандарин, отбирал больных для газовой камеры. - Пройдоха гриппозная! Завтра на поле пойдешь, на работу тебя выпишу!