Каждый божий день от зари до зари тетка Мегера на чем свет стоит бранила дочку:
— Ах ты колода, пушкой тебя не прошибешь! От работы, как от чумы, бежишь, непутевая ты девка! Точно мартышка какая, целыми днями у окна торчишь! Ты блудливее кошки, но я не я буду, коли ты у меня не запляшешь и не завертишься веретеном.
Слыша такие речи, Панфила лениво потягивалась, зевала и, скорчив за спиной матери рожу, прямехонько отправлялась на улицу.
Однажды тетка Мегера, не заметив, что дочка ушла, с остервенением продолжала мести пол, ворча себе под нос:
— В мое время девки работали, как волы.
А метла ей в ответ:
— Жик, жик, жик.
— И жили-то они затворницами, точно монашки.
Метла соглашалась:
— Жик, жик.
— Теперь же все словно белены объелись.
— Жик, жик.
— Разленились…
— Жик, жик.
— Башка только женихами и забита.
— Жик, жик.
— А парни-то все висельники…
Метла не перечила:
— Жик, жик.
Тут старуха дошла до дверей, увидела, как дочка перемигивается с кавалером, и метла окончила свой поход на спине Панфилы, сотворив настоящее чудо: ленивица бросилась бежать во все лопатки.
Тетка Мегера с метлой наперевес преследовала ее до самых ворот; но едва она высунула на улицу свою безобразную рожу, как дочкин поклонник мгновенно исчез, словно за плечами у него выросли крылья.
— Ах ты чертова любезница! — кричала вслед дочери тетка Мегера. — Вернись только, я тебе все кости переломаю!
— За что? Уж не за то ли, что я хочу выйти замуж?
— Что ты сказала, поганка? Не бывать этому, пока я жива!
— Ну а вы, мама, разве не выходили замуж? А моя бабка и прабабка?
— Вот и каюсь: останься я в девках, ты бы не родилась, балаболка бесстыжая! Но запомни: хоть я, моя мать и бабка были замужем, я не желаю видеть замужними ни тебя, ни моих внучек, ни моих правнучек! Поняла?
В таких вот приятных беседах и протекала жизнь тетки Мегеры с дочерью, причем мать с каждым днем становилась все несноснее, а дочь все влюбчивее.
Как-то раз затеяла тетка Мегера пребольшую стирку, и понадобилось ей снять с огня бак с кипящим щелоком. Вот и стала она звать дочку, чтобы та помогла ей перелить щелок в корыто.
Дочка одним ухом слушала мать, а другим на лету ловила песенку, которую распевал на улице знакомый голос:
Сердце лишь к тебе влечет
Да у матери нет веры.
Эх, проклятая Мегера
Нос повсюду свой сует!
Полюбезничать с молодым человеком было для Панфилы куда заманчивее, чем таскать бак со щелоком, и она, не обращая внимания на охрипшую от крика мать, так и приклеилась к оконной решетке.
