Испанские повести и рассказы | страница 18



В творчестве Хоакина Дисенты в своеобразной форме возрождаются традиции романтизма. Пошлости и мелочности буржуазного общества, серости мещанской среды он стремился противопоставить яркую и необычную личность, освобожденную от цепей буржуазной морали. В рассказе «Разрыв» в качестве такого героя выступает художник, в рассказе «Храбрецы» — экстравагантный чудак, способный и на сумасбродства и на героические поступки. Рассказы «Мадроньо» и «Подвиг матери» рисуют полную опасности и риска жизнь цыган — резкий контраст буржуазной повседневности.


Испанская повесть и рассказ, как и вся испанская литература XIX века, развивались от романтизма к критическому реализму. Писатели, представленные в сборнике, разнообразны по характеру своего дарования и взглядам на жизнь, по своим идейным позициям и художественной фанере. Но в их произведениях встает перед нами многоликая Испания, ее народ, жизнь различных классов, их мысли и чаяния.

Развитие буржуазных отношений, рост демократического движения, более глубокий и последовательный характер борьбы против старой феодальной Испании и ее идеологии — вот что составляет то новое содержание, которое получило отражение в творчестве писателей XIX века. И вместе с тем своеобразие испанского реализма этой эпохи не помешало ему сохранить живую связь с реализмом XVI–XVII столетий. Ведь художники «золотого века» отчетливо выразили особенности испанской национальной культуры, проложили путь к пониманию испанского национального характера, дали первое критическое изображение пороков феодальной Испании. Писатели XIX века продолжали дело своих великих предшественников. Они унаследовали от них трезвость и реализм, иронию и юмор, интерес к быту и социальным контрастам.

Советские читатели любят и ценят классическую испанскую литературу «золотого века». Мы надеемся, что мастера испанской прозы девятнадцатого столетия также завоюют их симпатии.

А. Штейн

Испанские повести и рассказы

Фернан Кабальеро

1796-1877

Теща дьявола

Пер. Р. Похлебкин

Так вот, сеньор, жила в селении Вильяганьянес вдова, и была она древнее ада, суше соломы, желтее заразы и безобразнее самого черта. А нрава такого зловредного, что у самого Иова многострадального терпения бы с ней не хватило. В округе прозвали ее: «тетка Мегера». И стоило ей высунуть нос за дверь, как все ребятишки бросались врассыпную.

Была тетка Мегера чистюля, каких мало, и трудолюбива, как муравей, а потому истинную муку доставляла ей дочка Панфила, которая, не в пример матери, была такой лентяйкой и лежебокой, что, случись землетрясение, она бы и ухом не повела.