Она повернулась навстречу своим людям. Они обступили ее. На их лицах лежала печать отчаяния. Они потеряли все, чем владели, все, чем когда-либо дорожили в жизни. Им мечталось завладеть всей Империей Света — и чем закончилась эта мечта? Одиноким берегом, где ничто не растет?
Катурия обвела их взглядом и остановила свой взор на моих жрецах. Они выглядели еще более жалко, чем воины. Ведь мои жрецы не приспособлены для трудных переходов, для жизни в лишениях. Эти нежные мужчины изранили руки и ноги, их кожа обветрилась и покраснела, из их глаз текли слезы, их губы кровоточили.
«Я хочу, чтобы на самом большом из островов был возведен храм Ингерады, — распорядилась владычица Катурия. — Говорят, боги оставили нас. Что ж, покажем, что, по крайней мере, мы не оставили богов. Я всегда почитала Ингераду, прекрасную и великую богиню-мать, богиню-возлюбленную, идеал всех женщин. Не отступлюсь от этого обычая и теперь! Пусть если не боги, так люди видят, что Катурия осталась верна себе и своей богине».
Меня растрогали эти слова. За множество веков я не забыла их.
Измученные люди разбили лагерь на берегу и оставались там несколько дней в ожидании, пока утихнет шторм. Многие боялись преследования со стороны неприятеля, но никто, кроме них, так и не явился на берег. Едва лишь улеглась непогода, люди по приказу Катурии начали строить плоты. Прошло больше месяца прежде, чем беглецы из столицы Империи Света перебрались на остров — теперь это Заберган, — и начали там обустраиваться.
Как и говорила Катурия, первым при закладке поселения стало здание моего храма. Владычица лично следила за происходящим, она волновалась до слез, когда статую воздвигли на сером камне, укрепили и начали украшать. Она принесла мне первую жертву — свои последние благовония из тех, что имелись у нее при себе после бегства. Она отдала мне также прядь своих волос. Я до сих пор храню эти дары. Гляди!
И на ладони богини возникли предметы — крошечный пузатый сосудик из цветного стекла, теперь уже помутневшего, и свернутый змейкой золотой локон.
Сладкий аромат заполнил воздух, и у Рамбалана закружилась голова. Он коснулся щекой песка.
Богиня вдруг оказалась совсем рядом. Она присела на корточки у самой головы юноши, положила свою невесомую руку ему на плечо.
— Среди тех жрецов был некто по имени Рамбалан, — прошептала она. — Он пришел сюда из столицы Империи Света, сопровождая священные реликвии из моего разрушенного храма. Он был великим жрецом, твой предок! Ни ты, ни твоя несчастная глупая мать даже не подозреваете об этом.
