«Вы дали себе труд родиться, только и всего. Вообще же говоря, вы человек довольно-таки заурядный»[1].
— Тебя водили в театр на комедию Бомарше? Быть может, ты даже слушала оперу Россини? — поразилась Селин.
— Я никогда не бывала в театре, — с сожалением вздохнула Софи. — Но в типографии, где работал мой отец, печатали «Женитьбу Фигаро», и Пьер Донадье приносил мне гранки, чтобы я читала родителям.
— Тогда тебе должно быть понятно, почему маркиз Филарет уже больше сорока лет продолжает требовать, чтобы его называли «гражданином». А ведь он происходит из старинного аристократического семейства — а до Революции за слово «гражданин» можно было оказаться в тюрьме. Племянники крестного его презирают и рассказывают направо и налево, что он выжил из ума, они-то и прозвали его с издевкой «Гражданин Маркиз» — как бы в напоминание о «Мещанине во дворянстве» Мольера. А он нашел это прозвище забавным и даже остроумным и, вместо того чтобы стыдиться, заказал себе такую монограмму и украсил ею герб над парадной дверью дома и дверцу кареты. И теперь в Париже его так называют все — и друзья, и недруги.
Заметив, что Софи продолжает смотреть на нее с беспокойством, она добавила:
— Тебе не нужно идти в школу сразу же. Подождем пару недель, ты к нам привыкнешь — и окрепнешь благодаря хорошему питанию. А пока стоит такая ужасная погода, тебе лучше оставаться дома, в тепле. Ты такая худенькая, что любой порыв ветра унесет тебя за тридевять земель.
Портниха за полчаса переделала сшитое перчаточницей платье и обещала за неделю управиться с первыми двумя вещами для Софи: шерстяным платьем на каждый день в серую и розовую полоску и теплым пальто с пелеринкой, которую можно отстегивать. Это была не швея по двадцать су за готовую вещь, как Фантина, это была модная портниха, которая обшивала актрис, а также многих жен и дочерей богатых парижских буржуа. Именно она придумала и сшила разноцветный «костюм привратника» для Туссена. Она была привычна к капризам клиенток, поэтому не выказала никакого удивления, что вдруг понадобился целый гардероб для щуплой застенчивой девочки, которую она до этого ни разу не видела в доме на бульваре Капуцинов.
После портнихи Селин послала за пожилым доктором, который осмотрел Софи с головы до ног, прикладывал к ее голой спине волосатое ухо, заставлял кашлять, говорить, дышать, постукивал твердым пальцем, ощупывал живот и шею, оттягивал веки…
— У нее, несомненно, анемия, — объявил он. — Но все органы в порядке. В том числе легкие. Есть небольшой бронхит, который надо лечить компрессами горячего льняного масла. Лежать в постели необязательно. Но важно, чтобы она не потела и не простужалась. И чтобы ела, разумеется. Мясо — ежедневно. Белый хлеб. Взбитое яйцо с сахаром и каплей марсалы. Молока, масла и меда — сколько угодно. Когда я снова приду, я хочу, чтобы на этих тонких косточках было немножко мяса. Договорились, мадемуазель?
