Но, отогнав эту мысль, я тут же думал, что множество факторов могло повлиять на такую реакцию девушки. И знает она меня немного, и мои способности к убеждению подействовали не только на Земцова, но и на нее. И, возможно, она просто не контролировала себя в тот момент, когда ударила. И если все так, то, конечно, она сейчас со своим отцом и хочет сбежать от меня, уехать в Новгород.
Ко мне пришло осознание — она выполнила свою роль, ту, которую для нее отвел отец — я сделаю все, чтобы уговорить Антона объединиться с Ростоцким для общей борьбы против Москвы в целом и Земцова в частности. Я сделаю все, чтобы она была в безопасности. Может быть, вот именно ТАК всё и было задумано? И я снова мысленно возмутился — я что ей мальчишка, чтобы помыкать моими чувствами?
А может… а может, еще не поздно? Может, она уже и сама раскаялась в своем поступке? Но тогда, почему она не здесь, не рядом со мной? Нужно увидеть! Нужно поговорить с ней! Я с трудом открыл глаза и попытался сесть. Но чьи-то ласковые, хоть и шероховатые руки, придержали голову, не позволяя. Милана? Нет… ее я бы почувствовал. Скорее всего, Регина…
— Тихо, тихо, не нужно вставать резко, — прошептала она, чуть склонившись к моему лицу.
И сразу же отреагировал Антон:
— Очнулся? Ну и замечательно! Ну ты, брат, даёшь! Разве можно так рисковать? Почему сразу за мной не послал? Отправились вдесятером против армии! Подожди, Рыжая тебе голову оторвет — собиралась ехать в Москву вместе с нами! А если вдруг пожалеет и не оторвет полностью, то Ярослав присоединится — видя, как его недавно родившая жена хочет бросить ребенка, чтобы спасать чужого мужика, он рвёт и мечет! — Антон редко шутил, но сейчас почему-то посмеивался надо мной.
Я молчал, и он добавил:
— Ты не правильно поступил. А если бы тебя грохнули? Для нас всех это была бы огромная потеря. Ты не имел права рисковать. Да еще и из-за кого? Какой-то девчонки-бойца!
Еле-еле ворочая языком, я спросил:
— Ты бы тоже ради Таисии не рискнул?
Он некоторое время ошарашенно молчал, а потом ответил:
— О! Да тебя, брат, зацепило по самое не балуй! Извини! Беру свои слова обратно.
— Где мы?
— Скоро будем дома. Подъезжаем к Питеру.
— А Ростоцкий? — конечно, меня интересовало, где сейчас Милана, но почему-то язык не поворачивался назвать ее имя.
— Вероятно, уже у себя — мы с ним распрощались уже часа полтора назад. Ты долго был без сознания, почти сутки! Как чувствуешь себя? Так-то мы вроде бы проверили — переломов нет… Земцов-то покрепче оказался — даже в погоню кинулся. Я с ним встречался…
