– Закрой, пожалуйста, дверь.
Выполнив его просьбу, я подошла к нему и села напротив. Профессор натянуто улыбался вовсе не радостной улыбкой. Его явная неприязнь вызвала у меня беспокойство.
– Речь идет об одном щекотливом вопросе, который неприятно обсуждать с сотрудником, но как твой начальник я должен, к сожалению, это сделать.
Я помню ощущение, будто почва уходит из-под ног. Я провалилась в неожиданную ловушку.
– Мне очень жаль, Будиль, но этот вариант с совместным проживанием не работает. С моей стороны было глупо согласиться, когда ты спросила, может ли твой молодой человек пожить здесь с нами, но я понимал, как это для тебя важно, и позволил убедить себя. А теперь ко мне обратилось уже несколько членов экспедиции; они считают, что это плохо влияет на климат в коллективе, и, если быть откровенным, я с ними согласен. В перспективе это, конечно, не может не сказаться на работе, поэтому я предлагаю вам с Кристером снять отдельный дом.
Помню свою реакцию. Ощущение болезненного спазма в горле. Мучительное осознание того, что Свен во мне разочарован. Мое присутствие ухудшает качество нашей работы. Угроза потерять последнюю связь с жизнью за пределами владычества Кристера.
Свен облек правду в слова, но уже один намек на нее сулил такую безутешность, что единственным спасением было закрыть на правду глаза.
– Мне жаль, Будиль.
– Да ничего, я сегодня же займусь этим. Я видела на днях объявление о сдаче дома.
Поднявшись, я направилась к двери. Ноги меня не слушались.
– Будиль?
Остановившись, я обернулась и уловила на его лице тень сомнения.
– Это, конечно, не мое дело, но. Я тебе в отцы гожусь, и если бы ты была моей дочерью, я бы спросил тебя, не раздумывая. Он ведь тебя не обижает?
Помню, что я улыбнулась в ответ, но не могу сказать – от удивления или смущения:
– Конечно, нет. А почему вы спрашиваете?
Мне не понравился его взгляд – оценивающий и полный сочувствия.
– Просто хотел спросить. Ты изменилась, и я иногда удивляюсь, куда делась моя радостная студентка, написавшая весной блестящий диплом.
– Если вы недовольны моей работой, я, конечно же, могу уйти.
– Наоборот, Будиль. Ты – блестящий археолог. Не дай никому убедить себя в чем-то другом. Я очень хочу, чтобы ты и дальше работала в составе моих будущих экспедиций.
– Спасибо.
Полагаю, этот период можно сравнить с затянувшимся расставанием с самой собой. Я до конца боролась за великий образ Кристера моей мечты, нарисованный мною томными ночами в Лунде. Насколько я помню, я все меньше сомневалась, только снижала свои претензии и покорно встраивалась в то минимальное пространство, которое оставалось для меня доступным. Я стала гибкой, как акробат.
