Приходя домой с работы, я часто видела, как Кристер скучает после еще одного дня, проведенного в праздности. К своим краскам и кисточкам он так и не притронулся. Вечерами нас редко приглашали в усадьбу, а если это и случалось, Кристер все равно не хотел идти.
– А что нам там делать? Обсуждать захватывающие пробы грунта?
Шли недели, я воспринимала раскопки как отдых, а силы истощало свободное время.
Заходя в комнату, Кристер спрашивает:
– Так вот значит, что ты делаешь – сидишь тут и читаешь?
– Да.
Это выражение лица. Кнопка включения тревоги.
– Что-то не так?
– Нет-нет, читать, конечно, не возбраняется, если есть желание.
– Но… ты хотел заняться чем-то другим? Мы можем и что-нибудь другое поделать, если хочешь.
– Нет-нет. Читай.
Я все время наготове. Какой-нибудь пустяк может вылиться в практически неразрешимый конфликт.
В моменты, когда мне никак не понять, в чем заключается мой промах, стоит леденящая тишина, перемежающаяся с моими мольбами и заверениями о том, что я никогда его не оставлю.
«Я люблю тебя».
Три коротких слова. Как легко их выпалить.
Я начала думать, что любовь – это мечта об излишней роскоши, предательски короткий путь к ощущению полноты жизни. Опий, сулящий совершенство, но исподволь разрушающий и требующий взамен за брызги счастья все, чем ты обладаешь.
Когда мы вечерами ложились в постель, я притворялась спящей, хотя его глубокие вздохи и раздраженные движения не давали мне уснуть. Раз в неделю я шла навстречу, пытаясь сохранить подобие спокойствия. Потом подолгу стояла в ванной, рассматривая себя в зеркале.
К сентябрю мои ресурсы были на исходе. Меня не оставляла простуда, спустившаяся на бронхи. И тело, и душа истощились до предела, и сил на исцеление не хватало.
До завершения раскопок оставалось не больше недели. Кристер считал дни, как ребенок перед Рождеством. То, что он, несмотря на громкие заявления о тоске по дому, оставался на Готланде, уже давно приравнялось к великой жертве всех времен. Теперь была моя очередь отойти в тень, предоставив Кристеру возможность для самореализации. Он точно не знал, чем хочет заняться, лишь бы в Стокгольме. Лиллиан ждала с распростертыми объятьями, и мы, конечно же, могли жить в ее квартире.
Когда Свен обратился ко мне с предложением, экспедиция уже начала сворачивать оборудование. Я боялась, что, несмотря на все мои старания, он заметил, что силы у меня на исходе, поэтому предложение было столь неожиданным.
– Три месяца раскопок на Крите, отъезд четвертого октября, смешанная экспедиция шведских и греческих археологов. Я предлагаю тебе должность моего заместителя.
