Достаточно долго Виктор тешил себя иллюзией, что с Воднюком все-таки можно найти общий язык: все же в интересах дела! А тем временем — план-то выполнять надо — приказывал прорабам, бригадирам, рабочим не валять дурака и заниматься делом, вкалывать, нагонять упущенное.
Со сдельщиками ладно, им воднюковские простои ни к чему, а вот с повременщиками дела обстояли хуже.
Воднюк, добрый дядя, мужик что надо, быстро приучил их не слушаться, отлынивать от дела, ссылаясь на действительные или выдуманные запреты, на какие-нибудь уважительные причины. И Кочергин, который все-таки заставлял их работать, отрывая от домино, конечно же, оказывался плохим.
Об этом говорилось на производственных совещаниях; Виктор кричал и горячился, но у Воднюка почти всегда оказывались «фактики», и почти всегда Воднюк поворачивал дела так, что он всего лишь пекся о порядке на стройке, здоровье и благополучии рабочих.
О том, что ему самому придется жестоко воевать с этими ежедневной практикой разлагаемыми рабочими, если он сядет на место Хорькова, Воднюк не думал. У него была иная забота, покороче, попроще: замарать Виктора так, чтоб никому и в голову не пришло через полтора года утвердить Кочергина в должности начальника управления.
А Виктор хотел этого.
Не места и не оклада, а возможности работать и практически ни на кого не оглядываться. Возможностей, которые давала эта должность честному человеку.
Понимал, конечно, Виктор, — все было перед глазами, — что Хорькову приходится вести дипломатию с трестом, но есть разница между руководством «в главном» и мелочной опекой, почти неизбежной в нынешней его позиции.
И теперь понимал, как важно переступить через Воднюка. Не раз и не два приходило в голову Кочергину, что на укусы Воднюка надо отвечать так же: писать жалобы, гнать демагогию на собраниях, бомбардировать докладными трест, благо там отношения складываются совсем неплохо. Но — не мог Виктор заставить себя пользоваться такими методами.
Сейчас, глядя, как Иван Карпович задымил папиросой, — верный знак того, что вынашивание очередной пакости завершилось, — Виктор в который раз подумал, сколь же важна эта сверхсрочная работа. Всем техническим нуждам и требованиям стройуправления пойдут навстречу, это само собой; а главное, что на Воднюка теперь нет нужды жаловаться: просто раз-другой оперативно проинформировать Маркина или управляющего об очередных остановках работы. Без комментариев. И долго Воднюк не продержится: что-что, а разницу между пользой и демагогией, необходимостью и выбрыками в тресте знают. Самое большее через месяц Карпыча вытащат на ковер и предложат: либо немедленно уйти самому, либо получить «статью» при первой же попытке вернуться. А Воднюк, изрядный трус — как все подлые натуры, не станет нарываться на конфликт с трестом. Конфликтеров «наверх» надвигают. Тем более, что понимает: и эта должность ему, человеку без образования и заслуг, досталась так, в общем-то случайно, в момент очередной острой нехватки кадров. Захочет управляющий — на первой же аттестации от Воднюка только мокрое место останется.
