− Почему вы не вызовитесь на службу в спорных землях? Через полгода вернетесь фрайхом или, по крайней мере, спафарием.
− Мне отказано в прошении служить императору.
− По причине?
− Я Хенеке. Мои бумаги не принимаются к рассмотрению. Канцелярия накладывает резолюцию отказать без высочайшего прочтения.
− А если я дам вам такое разрешение?
− Тогда вам придется ссудить мне денег. У меня нет средств на экипировку и лошадь.
− Возьмите ссуду в банке.
− Я Хенеке. Банки отказываются или предлагают слишком ничтожную сумму.
− Даже банк Туима Габора?
− Даже он.
− А что ваш отец?
− После того как я родился он не участвует в моей судьбе.
− Вас это должно быть огорчает.
− Я Хенеке.
− Тогда злит.
− Я Хенеке, − чуть громче произнес Мэдок.
− Это я уже слышал.
Бриньяр вышел из-за секретера, развернул свиток, пробежал его глазами до конца. Скрутил, несколько раз хлопнул себя по ладони и небрежно откинул. Бумага шлепнув по столешнице, скатилась на пол. Эгуменос проследил, юноша внимательно наблюдал за его действием. Когда свиток шлепнулся на пол, желваки Мэдока напряглись.
− Хотели бы вы служить императору?
− Мой род всегда служил трону.
− Некоторые события говорят обратное.
− Император всего лишь лучший среди равных. И как показали предшествующие упомянутым вами события, не всегда.
− Но это не значит, что его можно поменять, когда заблагорассудится?
− Хенеке служили трону, а не имени.
− Лично вы кому будете служить?
− Трону.
− А тому, кто на троне?
− Пока он достоин этого трона.
− Вы такой сторонник законности?
− Закон обязателен для всех.
− Император сам издает законы.
− Значит, он первый их должен исполнять.
− Тогда скажи мне, как ты будешь исполнять обязанности портария турмы Керкитов? — Бриньяр резко сменил отстраненную вежливость на покровительственное, тыканье».
− Я не знаю таких.
− Люди, выбравшие своим служением императора и закон.
− Вы предлагаете мне звание портария?
− Да. Но только услышав правду в твоих словах.
− Какую правду?
− Что ты выберешь служением? Императора и закон или…
− Закон и императора, − произнес Мэдок. Ответ дался ему нелегко. Сказать то, что хотят от тебя услышать легко. Тяжело потом жить, изменив себе.
− Если у тебя друзья?
− Теперь нет.
− Теперь? — уточнил Бриньяр.
Мэдок не ответил. Бремя утрат тяжело, чтобы рассказывать о нем и бесценно, чтобы позволить постороннему прикоснуться к своему прошлому.
− Тогда закон должен стать твоим другом, братом, отцом! — объявил эгуменос. − Ему следует служить.
