Рядом с ним стоял приземистый уродливый человек, похожий на лысую гориллу. Он уже тянулся за бластером, когда Брум выстрелил ему прямо в сердце. Белобрысый резко нагнулся, спрятавшись под столом.
Брум в два прыжка пересек комнату и опрокинул стол. В руке его противника блеснуло оружие. Хоть альбиноса и придавило тяжелым столом, он, тем не менее, успел нацелить бластер на Брума.
Брум с силой ударил ногой по белой руке. Мужчина громко вскрикнул и выпустил бластер. Брум оттолкнул в сторону упавший стол, сел прямо на грудь незнакомца и приставил острие ножа к пульсирующей вене на горле.
— Где Марла Чивер? — спросил он.
— Я… я не знаю… Не имею понятия, о чем ты говоришь…
Брум с силой надавил ладонью на лицо альбиноса. После этого оно уже куда меньше походило на обычную человеческую физиономию. Большой ладонью Брум зажал рот альбиносу, чтобы тот не орал.
— Где Марла Чивер?
Альбинос что-то прохрипел. Брум убрал импровизированный кляп.
— Так ты ничего не добьешься, черт бы тебя побрал! Если Чивер хочет, чтобы его дочь осталась в живых, он должен выполнить все наши условия! И еще он заплатит за то, что ты со мной сделал!
— Где Марла Чивер?
Альбинос зашелся кашлем с кровью.
— Так ты у нас крутой парень, да? Марла в безопасности. Но она умрет, если… Дай мне подняться с пола!
Брум отступил назад и позволил Николсу встать на ноги. Вытерев рот платком, ткань которого незамедлительно окрасилась в алый цвет, альбинос продолжал тираду:
— У вас ни за что не выйдет заполучить Марлу. Если Чивер хочет, чтобы его дочь жестоко пытали…
В голубых глаза Брума внезапно промелькнула искорка безумия. Он подтянул Николса к себе и заломил его руки за спину. Николс уже начал было верещать от боли, но ладонь Брума мгновенно заглушила его крик.
— Пытка, — прошептал Брум. — О да.
— … кхр… ты сейчас сломаешь мне руку, а-а!
— Где Марла Чивер?
От страданий на лбу альбиноса выступил пот. Его белесое лицо одновременно выражало удивление и боль от истязаний.
— Ты… Кажется, ты не расслышал меня. Я сказал…Что мы… Будем пытать… девчонку.
— Нет, — ответил Брум. — Я буду пытать тебя. Где она?
НИКОЛСА надолго не хватило.
Брум был безжалостен, как прирожденная машина для убийств. Альбинос так бойко рассказывал о пытках, однако стало очевидно, что он сам никогда не сталкивался с ними.
Через десять минут он в довесок к сломанному носу приобрел еще сломанную руку и прокушенные губы. Он с большим трудом дополз до визора и набрал нужный номер.
