«Начиная с июня месяца, девочка проходит коррекционный курс с детским психологом. В сравнении с предыдущим исследованием (16.09.10 г.) с Ксенией удалось установить продуктивный контакт. В проективном тесте-игре Ксении было предложено сочинить сказку. В рассказе девочкой были выделены три значимые фигуры: отца – добрый медведь, бабушки – тетя утка, дедушки – гномик. В качестве образа матери была выбрана лиса, которая ушла. Ксения с фигурой лисы не играла и в рассказ лиса была включена формально. Наибольшее число действий было совершено с фигурой медведя: прижимала, гладила, манипулировала.
В процессе исследования девочка неоднократно показывала папе выбранные фигурки. Ксения категорически отказалась остаться одна с психологом.
Таким образом, очередное исследование подтверждает отмеченные ранее особенности внутрисемейных отношений. Значимыми, эмоционально близкими для Ксении являются отец и бабушка. С матерью установились эмоционально холодные, дисгармоничные отношения, способствующие появлению тревожных переживаний у девочки. Рекомендуется продолжение прохождения индивидуальных психокоррекционных занятий для Проценко Ксении».
Как человек, врач, никогда меня не видевший, может делать такие выводы?! Прочитав этот пасквиль, я тут же захлопнула дело и, сжимая в кармане фотографии, вышла из суда. С неба падала вода. Я бежала прочь от ненавистного, жестокого места. Сначала у меня забрали ребенка, а теперь подло лишили даже права голоса, выбора и возможности самой защищать себя и дочь! Я не могла ничего с этим поделать – ни опротестовать, ни примириться. Мне хотелось лишь выть! Я помчалась к дому Проценко, куда ходила каждый день, как волчица. С неба продолжал лить дождь. Стихия сопровождала мой исход из этого прогневавшего Бога места. У каждого из нас есть свой «Египет» и своя «Земля обетованная». Моим «Египтом» была тотальная несправедливость и отрыжка правосудия. А «Землей обетованной» стала встреча с Ксюшей. Вспоминалась история «десяти казней египетских». Там казалось, что вот-вот начнется буря и обрушится огненный град. Так что это – казнь или природа возмущается вместе со мной? Уже на перекрестке почувствовала, будто что-то лопнуло внутри. Словно сам собой, из меня вырвался этот вой. Даже не успев напугать меня. Это был древний зов скорби, скрестивший боль и тоску и возникший задолго до всех остальных человеческих звуков. Я была не в силах его сдерживать. «Мама лиса, потому что она ушла», – возмущение гудело внутри, поднимаясь со дна души и вздымаясь куда-то вверх к небесам, и из меня вырывался мой несогласный и сокрушительный вой…
