…Однажды он пришел вести очередной поэтический семинар на ВЛК с оторванной верхней пуговицей на рубашке и с трехдневной седой щетиной. Прямо по Пушкину: «Стальной щетиною сверкая…» Лицо с таким необычным для него украшением казалось мистически сюрреальным и как бы двоилось.
Причиной появления щетины не могла быть простая неаккуратность. Мы, его семинаристы, это как-то сразу почувствовали. И наиболее нахальные – в том числе я – поинтересовались, не случилось ли с ним чего.
«Я т-только что с награждения», – ответил Межиров.
Мы поначалу ничего не поняли, хотя на самом деле объяснение было предельно исчерпывающим и откровенным.
Шел карикатурный черненковский год. Упомянутое мероприятие – награждение писателей к пятидесятилетию СП – было уникальным в своем роде. Оно проходило под лозунгом: всем сестрам – по серьгам! – и в общем списке награжденных трудно было не найти хотя бы одного сколько-нибудь заметного (верноподданичеством, талантом или оглушающей бездарностью) автора.
По случаю этого события я сочинил бесхитростное, но абсолютно достоверное четверостишие:
Каждый, кто писать рожден,
Костей жирно награжден.
Только Белла и Булат
Костей этих не едят.
Отказаться от «награды», как это сделали Ахмадулина и Окуджава, Межиров не мог. То ли потому, что не был защищен такой, как у них, популярностью, то ли оттого, что не позволял себе проявлять такую брезгливость. Но и верноподданически благодарить родную партию за щедрость и заботу – тоже не мог.
Он выбрал третье: щетину в Кремлевском дворце.
На следующий день в Литинституте Межиров появился чисто выбритым и, по-моему, даже, что редко с ним случалось, при галстуке.
Я так подробно остановился на этом эпизоде потому, что, мне кажется, такой способ поведения, продемонстрированный им при «награждении», вообще характерен для его бытования в советской литературе.
Собственно, советским поэтом – в чистом виде – он никогда не был, но стальную щетину советского поэта успешно отрастил (и облик его перед глазами двоится).
Возможно, какое-то время Межиров считал эту «приращенную» к лицу маску своей неотъемлемой принадлежностью.
Как бы иначе он написал один из главных гимнов рухнувшей системы? Причем, в отличие от одиозного михалковского текста, написал талантливо. «Коммунисты, вперед!..» – стихотворение настоящее и значительное. Имея в виду именно его, сам Межиров в поздних стихах вынес себе такой приговор:
Когда же окончательно уйду,
Останется одно стихотворенье…
