— Ксюш, тут милиция… Тебя спрашивают. Жень, пойдём!
— Никуда я не пойду! Пусть при мне говорят! Если кто не в курсе — я на адвоката учусь! Ксюх, что бы ты ни натворила, ничего не говори…
— Господа офицеры, может вам чайку? — Встревает хозяйка. Свою племянницу она хорошо знает — язык без костей, и лучше бы ей в присутствии людей в погонах держать его за зубами…
— Спасибо, не надо, — равнодушно отвечает старший.
— Мы при исполнении, — подвякивает молодой и густо краснеет под испепеляющим Женькиным взглядом.
— Так, девушки, без паники, — усатый делает шаг вперёд, усиленно хмурясь. Наверное, хочет казаться грозным, но получается нелепо. — Скажите, вам знакомы эти двое?
Он протягивает онемевшей Ксении две увеличенные фотографии — нечёткие копии чьих-то паспортов. Ксю лишь искоса на них поглядывает — ей достаточно. Да, это они.
— Да. То есть нет. Я их не знаю…
Женька наказала помалкивать, но ведь она ничего не натворила! Ни в чём не виновата, и ей нечего скрывать… Почти. Как на духу она рассказывает о том, как ушла вчера пораньше с дискотеки в кафе «Мария», где они с подругой коротают почти все свои вечера. Женя перебрала и отправилась домой отсыпаться, а Ксения, прихватив бутылочку пивка, пошла на мол. Обычно там яблоку некуда упасть: широкий деревянный помост, уходящий в море почти на километр — излюбленное место для рыбаков утром и для ныряльщиков днём, но вечером проход туда закрыт в целях безопасности. Охрана пляжа Ксюшу знает и потому пропустила, и она сидела там одна, слушая море и щурясь на белый конусообразный луч знаменитого Михеевского маяка… Она задремала, а очнулась, лишь спиной ощутив, что на моле она больше не одна. «Ты — Волкова?», — один из парней с фото подхватил её под мышками, заставив подняться. «Тебе привет от Артура», — сказал второй, и лезвие ножа резануло по глазам отблеском маячного луча. «И чтоб ты знала — он дал добро», — с этими словами обладатель ножа проделал пару недвусмысленных движений бёдрами. Перед глазами потемнело, горло сжалось от ужаса. Что было дальше, Ксения слабо помнит: оставив свободную не по размеру джинсовку в руках напавшего, она проскользнула между обоими и со всех ног ринулась к пляжу. Ей бы бежать в кафе — туда, где люди, свет и музыка, но тогда всё это шумное курортное столпотворение казалось ей сплошной враждебной массой: они все — и парни, и девушки — чудились ей Артурами. Или это Артур чудился ей в каждом встречном? Ведь такое уже бывало… И она рванула прочь с пляжа, прочь от посёлка — к виноградникам. Она петляла, запутывая следы, но погоня не отставала. Она уже почти выбилась из сил, когда ноги вынесли её на освещённый перекрёсток. Что было дальше — она не знает. Просто не знает и всё — пусть полицейские в своих протоколах так и запишут. Она очнулась в своей кровати, забившись прямо в грязной одежде под шерстяное одеяло и сотрясаясь, как суслик в силках.
