Костолом - Wind-n-Rain

Она бежала наобум, спотыкаясь о тонкие сухожилия хитросплетённых кореньев, падала, сдирая кожу на ладошках, пачкая джинсы на коленях, мгновенно поднималась и продолжала бежать. Сухие ветки драли щёки, и она щурилась, чтобы уберечь хотя бы глаза — но вот какой от них прок, здесь, во тьме? Дождей не было уже более месяца, температура даже ночью не опускалась ниже тридцати — для южных прибрежных широт не бог весть какая невидаль, но всё же настоящие засухи случались здесь нечасто. Виноградари роптали… И не зря: мощные суховеи сдирали верхние слои истрескавшегося чернозёма, как кожу с тела Земли, и уносили прочь, обнажая скрюченные суставы корневищ. Ксюха всё чаще спотыкалась о них: от усталости колени уже не поднимались так высоко, и носки шипованных кед всё охотнее попадали в силки измученных жаждой корней. Виноград хотел пить, а она просто пробегала мимо, и он хватал её в нелепой надежде охомутать, сковать, высосать всю влагу… Но она вставала, чтобы продолжить бегство — горло горело, ноги дрожали, жжение на ладонях отвлекало, а глаза ничего не видели. Вдруг — дорога.

Продравшись сквозь виноградник, Ксю оказалась на перекрёстке: двухколейными грунтовыми дорогами местные поля испещрены, как тетрадный лист — крупной клеткой. Вдоль них — фонари, и, очутившись в самом средоточии света, девушка остановилась. Теперь ей легче видеть, и даже легче дышать, но спокойнее не стало. На перекрёстке она была не одна. В центре условного квадрата, обозначавшего пересечение двух пустынных дорог, отбрасывая сразу четыре тени, стоял он. Его странное белое лицо, лицо пришельца, заброшенного сюда, в Алиевку, по ошибке, выделялось во тьме, оно бликовало, как маска, оно ничего не выражало. Конечно, Ксю никогда не видела его прежде, она даже не была уверена, что этот человек существует, но благодаря кривотолкам алиевцев она была о нём наслышана так плотно, что встретив наконец героя легенд лично, ни разу не усомнилась: перед ней Костолом. Лицо его пугало и зачаровывало одновременно, как пугают и зачаровывают нас старинные легенды, в которых правда и вымысел переплелись так тесно, что стали уже неотличимы друг от друга. Остановившись совсем рядом, Ксанка упёрлась костяшками пальцев в бёдра и хрипло задышала. С нижней губы капала слюна, распущенные волосы налипли на лоб и щёки. Она смотрела не него и решала: кто хуже? Они или он? Шум за спиной нарастал — они близко, уже продираются сквозь виноград, следуя протоптанной ею же тропой, и с минуты на минуту они будут здесь, на перекрёстке, под фонарями. А бежать дальше почти не было сил…