— Петро Диветри, любимец всех учителей. Петро Диветри из Семи. Петро, подлиза. Идеальный Петро, — скандировали близнецы, пока Пом рявкал приказы.
— Я не идеальный! — этот урок вбили в голову Петро с того мига, как он ступил в инсулу в одиннадцать лет. Он не отставал, но и не был лучшим на уроках. Он учил столько, сколько было нужно. Он не играл в бочче. И хоть он скрывал это во время религиозных служб, они были скучными так, что его могли бы назвать еретиком.
Но было лучше дать задирам высказаться. Чем меньше он будет сопротивляться, тем быстрее это произойдет.
— Ты возомнил себя великим из-за твоей сестры-ведьмы? — сказал Пом, когда они вышли под солнце на крышу. Воробьи разлетелись от звука его вопля:
— Не говори о моей сестре, — Петро было плевать на задир, но комментарии о Рисе Диветри были под запретом.
— Почему? — сказал один из близнецов. — Весь Кассафорте говорит.
Три его противника рассмеялись.
— И как она прыгает ночью в кровать к королю, хотя он не женится на ней, — сказал другой близнец.
Пом толкнул Петро к каменным перилам и склонился. От него воняло чесноком и злобой, когда он прорычал:
— Король не станет жениться на шлюхе.
Многие боялись характера Рисы Диветри. Петро тоже унаследовал огненную кровь Буночио от их матери, потому что слова ди Ангели сделали все перед его глазами красным. Как зверь, он пытался биться в хватке Пома. Он хотел поставить ему синяк под глазом, разбить губу, толкнуть его на пол и разбить его длинный нос. Только бы напомнить Пому, что он не мог очернять семью Диветри — одну из семи высших семей Кассафорте — и не быть наказанным за это.
Как и во всем в жизни, Петро был не самым большим, сильным или опытным в драке в пятнадцать лет. Близнецы схватили его легко, словно он был куклой из кукурузной шелухи. Он оказался в воздухе и за перилами. На жуткий миг он повис над камнем площади. Он ощутил, как жилетка натянулась сзади. Он оглянулся и обнаружил, что свисал с весов статуи Лены.
— Он не будет таким наглым, когда его мерзкую сестру выгонят из замка, — заявил Пом, они побежали как можно быстрее от места преступления.
— Ну? — спросила старейшина Катарре. Петро чуть не забыл о ней. — Кто тебя туда повесил?
Он покачал головой. Голосом, которым он привык уговаривать взрослых, что все в порядке, когда это было не так, он сказал:
— Никто. Я споткнулся.
Ученики внизу рассмеялись.
— Споткнулся, — нахмурилась старейшина. — И ты думаешь, что я поверю?
