Как я уже отмечал, когда адмирал Колчак принял верховную власть, все другие правительства и генералы, включая генерала Деникина, поспешили признать свою подчиненность Омску, за исключением одного – полковника Семенова. Он, как было известно, получал регулярные субсидии от японцев, чтобы помогать им сопротивляться распространению власти адмирала в сторону Владивостока. Следуя их инструкциям и пользуясь их покровительством, Семенов отказался признать полномочия Омского правительства и выпустил ряд оскорбительных манифестов в адрес Верховного правителя. Крестьяне, жившие на западной стороне озера Байкал, ухватились за это и в своих прокламациях заявляли, что, поскольку полковник Семенов отменил действие приказов Колчака на восточной стороне Байкала, и его поддержал один из союзников, нет никаких причин, почему бы им не сделать то же самое на западной стороне озера. Это показывает, какое огромное влияние имела Япония, как на то, чтобы восстановить порядок, так и на то, чтобы сделать это невозможным. Вместе с Семеновым она снабдила бунтовщиков аргументами, которые они искали. Благодаря таким действиям Япония создала и расширила территорию анархии и сделала задачу своих союзников и Колчака куда более трудной, чем она могла бы быть.
Возможно, для крестьян было не самым логичным поступком взбунтоваться, но каждый, кто что-нибудь знает о России, поймет, что это полностью соответствовало ее психологии. Эти люди более невежественны, чем наши самые необразованные сельские труженики. Они владеют огромными участками земли, в большинстве случаев не уступающими по размеру крупным английским поместьям. Их образ жизни более отсталый, чем у нашего безземельного сельскохозяйственного рабочего. Их невежество огромно, их хитрости и жадности могут позавидовать армяне, которые открыто признаются, что в умении торговаться русский крестьянин с легкостью обставит еврея. Декрет советской власти о передаче крестьянам помещичьей земли и собственности стал козырной картой, которую разыграли Ленин и Троцкий, чтобы обеспечить себе нейтралитет провинции, пока они убивали и грабили собственников в городах. Эти люди, которые являются естественными врагами любого политического прогресса и социальных реформ, которые, казалось бы, должны оказывать стабилизирующее действие на бесплодный идеализм образованных классов, были слишком заняты грабежом своих соседей, чтобы как-нибудь влиять на основные события революции. Это богатое крестьянство с величайшей готовностью использовало в своих личных интересах революцию, принципы которой ему ненавистны, и теперь с таким же нежеланием относилось к тому, чтобы оказать малейшую помощь в восстановлении порядка.
